Я отдала всё ради счастья дочери… но вместо благодарности столкнулась с предательством
Я никогда не гналась за богатством. Моя жизнь — сплошные уступки, труд и тихие жертвы. Я не ждала подарков от судьбы. Единственное, чего искренне желала — чтобы моя девочка обрела любящую семью, дом, покой. Ради этого я готова была на всё. Даже когда душа рвалась от боли.
Меня зовут Светлана, мне 58. Моя дочь, Анастасия, — смысл моего существования. Муж погиб, когда ей исполнилось восемнадцать. Мне тогда было тридцать пять. Мы с Дмитрием прожили вместе двенадцать лет, и каждый день он оставался моей опорой. Его уход разделил жизнь на «тогда» и «теперь». С тех пор я жила ради неё. Трудилась без выходных, чтобы Настя ни в чём не знала нужды — училась, одевалась, мечтала.
Настя окончила институт, устроилась в престижную фирму. Встретила Егора. Парень казался серьёзным, немного строгим, но, как уверяла дочь, «надёжным как скала». Я радовалась, когда они объявили о свадьбе. Готовились к торжеству, а я ломала голову: где молодые будут жить?
Мамина однушка в хрущёвке — тесная, как клетка. А моя двушка в центре — светлая, просторная, с новыми окнами. Тогда я решила: перееду к матери, а детям отдам квартиру. Не раздумывала. Это была жертва ради их будущего. Больно было покидать стены, где прошли лучшие годы. Но я шептала: «Ради Насти… всё ради Насти».
Перед отъездом обновила стены, поменяла смесители. Денег на капитальный ремонт не хватило, но квартира сияла чистотой. Сама дочь признала: «Мама, тут так тепло». Я поверила.
Пока не пришла Егорина мать — Галина Ивановна. Женщина с манерами генерала и взглядом, пробивающим насквозь. С порога заявила:
— Светлана Михайловна, а когда планируете нормальный ремонт? Молодожёнам ведь стиль нужен, а не совковый интерьер!
Я попыталась возразить, что всё в порядке, но она фыркнула:
— Какие обои! Как у прабабки в деревне. И кухня — прямо из перестройки. Совсем стыд потеряли?
Сжав кулаки, спросила:
— Если не устраивает, может, поможете деньгами?
В ответ услышала язвительное:
— В чужую берлогу соваться? Не на ту напали.
Я смолчала. Горько. Невыносимо горько. Но проглотила обиду — ради дочери. Чтобы не упрекнули в навязчивости. Переехала к маме. Не звонила первой, не приходила без спроса. Уважала их границы. Думала — пусть строят свой мир. Я всегда рядом, если позовут.
Но позвать забыли.
Перед Рождеством на купила продуктов с запасом — решила поделиться с молодыми. Сумки рвали плечи, пальцы немели. Телефон застрял в кармане, доставать неудобно. Решила зайти без предупреждения — разве мать чужая?
Дверь была приоткрыта. На кухне сидела Галина Ивановна, разливая кофе по фарфоровым чашкам. Перед ней — список гостей на праздничный ужин. Я замерла.
— Вы… уже всё подготовили? — прошептала.
Она окинула меня холодным взглядом:
— Разве Настя не сказала? Мы с ней и Егором решили собрать здесь обе семьи. Всех родных пригласили…
Всех. Кроме меня. И бабушки.
Что-то хрустнуло внутри. Я подарила им дом. Ушла без споров, без упрёков. Старалась не мешать. А в ответ — даже места за столом не нашлось. На первый семейный праздник. Будто я призрак.
Развернулась молча. Оставила пакеты у лифта. Брела по снегу, не чувствуя ног. Никто не побежал вслед. Не позвонил. Даже не спросили, куда я пропала.
Не знаю, как дышать с этой болью. Как простить. Как снова доверять, когда предали. Я отдала всё — квартиру, годы, сердце. А получила нож в спину. Не жду благодарности. Хочу лишь одного — чтобы не бросали тех, кто любит.
Скажите… а вы смогли бы забыть?
