Ну слушай, вот история про мои «каникулы» у свекрови, которые закончились маленьким переворотом.
Меня зовут Светлана, мне 35, замужем за Дмитрием, двое детей. Я всегда была прыткой — ещё в садике пыталась всех устроить на зарядку, в школе заводилой была, в универе — душой компании. Энергии — как у моей бабушки, у которой я каждое лето в деревне пропадала. Трудностей не боялась никогда.
С Димой познакомились, когда я субботник в парке затеяла, а он из редких оказался, кто пришёл. Мусор собрали, потом в кино сходили — ну и понеслось. Через год он на колено встал, я сказала «да», и вот уже живём душа в душу.
Сначала у моих родителей ютились, потом на ипотеку скопили. Родился сын — вылитый отец, через два года дочка. Дима вкалывал, но дома помогал без нытья. А вот я стала выдыхаться. Дети — это, конечно, счастье, но и бессонные ночи, и вечная усталость. Муж увидел моё состояние и предложил: «Поезжай к маме в деревню, отдохнёшь». Я, дура, обрадовалась — вспомнила, как у бабушки здорово было.
Дима нас отвёз, свекровь Анастасия Петровна хлебом-солью встретила, стол накрыла. Дети на веранде заснули, мне постелила в комнате сына. Всё вроде хорошо. Но утром чуть свет — «Спим, барчуха? Вставай, корова ждёт!»
Глянула на часы — пять утра. Еле глаза разлепила. Хотела умыться, но свекровь фыркнула: «Потом умоешься, всё равно перепачкаешься!» Промолчала, переоделась, пошла в хлев. Она ворчала: «Городская», «белоручка»… Но когда я ведро схватила и корову подоила быстрее неё — прикусила язык. Потом живность накормила, руки вымыла и говорю: «Я помогать не против, но дайте мне по-своему».
«Ну давай, раз такая умная», — буркнула.
И я давай. Огород привела в порядок, грядки перекопала, забор покрасила, молоко да овощи соседям продавать стала. Даже туалет на улице решила переделать — яму вырыли, трубы проложили. Свекровь аж всплеснула руками: «Это ещё что?!»
«Мама, вы же жаловались, что вода еле течёт. Теперь всё будет как у людей».
Тут она не выдержала и тайком Диме позвонила: «Митя, забирай свою жену! Совсем меня замучила!»
«Что случилось?»
«Приедешь — увидишь».
Захожу в дом — она телефон в фартук прячет: «Молилась, доченька…»
«Хорошо. А потом банки стерилизовать будем. Огурцы собрала, закатывать пора. Завтра — вишню, потом яблоки. С Никитичем уже договорилась».
Свекровь только вздохнула. А я с новыми силами продолжила хозяйство обустраивать.
Через неделю Дима приехал. Мать к нему кинулась: «Забери её! Я больше не могу! Она как вечный двигатель — с утра до ночи! Я сама у неё теперь помощи прошу!»
Дима только руками развёл: «Мам, ты же хотела помощницу. Вот и получила».
Когда уезжали, Анастасия Петровна даже слезу пустила — не от грусти, скорее от усталости. Я пообещала на выходные заглянуть.
«Не спеши», — буркнула она, хлопнув дверью.
А потом, думая, что не слышу, повернулась к дому и пробормотала: «Лучше бы, как все снохи, телевизор смотрела…»
Но я знала — теперь она меня уважает. И, может, даже побаивается.
