— Да как ты посмела, Людмила?! Как осмелилась примерить мое свадебное платье?! — голос Галины Степановны дрожал от гнева, она стояла в дверях, вцепившись в косяк побелевшими пальцами.
Люда обернулась, не успев до конца застегнуть платье. Белый атлас облегал ее стройный стан, подчеркивая талию и мягко струясь к полу пышными складками.
— Галина Степановна, я… просто хотела понять, подойдет ли… — залепетала девушка, заливаясь румянцем. — Сережа разрешил…
— Сергей разрешил?! — свекровь шагнула вперед, сжимая кулаки. — Мой сын не вправе распоряжаться моими вещами! Это для меня святыня! Понимаешь? Святыня!
Люда торопливо пыталась расстегнуть молнию, но та заела. Чем сильнее она тянула, тем глубже клинило замок.
— Помогите, пожалуйста, я не могу снять…
— Не дергай! — вскрикнула женщина. — Если порвешь — не прощу! Стоять смирно!
Пальцы свекрови дрожали, когда она осторожно высвобождала молнию. Люда чувствовала, как от этой суховатой женщины с тугой прической исходит напряжение.
— Ты хоть понимаешь, что это? — прошептала Галина Степановна, снимая платье с плеч невестки. — Это не просто ткань! В нем я венчалась с отцом Сергея… Царство ему небесное…
Люда молча натягивала свитер, глядя в зеркало. Свекровь аккуратно расправляла каждую складочку на платье, проверяя, не помялось ли.
— Простите, — тихо сказала Люда. — Я не хотела вас огорчить. Просто до свадьбы месяц, а денег на платье нет…
Галина Степановна резко обернулась.
— Кто тебя заставляет замуж идти, если бедна? Думала, мой сын тебя содержать будет? Он сам еще мальчишка!
— Мы любим друг друга, — прошептала Люда.
— Любовь! — фыркнула свекровь. — На любовь квартиру не снимешь, детей не вырастишь! Я тоже думала, что люблю — а потом всю жизнь впроголодь прожила!
В коридоре застучали шаги, и вошел Сергей. Высокий, русоволосый, он сразу ощутил накаленную атмосферу.
— Что случилось? Мам, ты чего такая красная?
— Спроси у своей невесты, что она устроила! — Галина Степановна повесила платье в шкаф и громко захлопнула дверцу.
Сергей перевел взгляд с Люды на мать.
— Людка, ты платье примеряла?
— Я говорила тебе, что хочу посмотреть… Ты сказал, мама не против…
— Я думал, ее не будет дома, — растерянно пробормотал парень.
— Вот оно как! — свекровь всплеснула руками. — Значит, за моей спиной сговорились! В моем доме, с моими вещами!
— Мам, ну что ты раздухарилась? Платье же просто висит, кому оно нужно!
Тишина повисла в комнате. Галина Степановна медленно повернулась к сыну, и Люда увидела, как изменилось ее лицо. В глазах женщины отразилась старая, глубокая боль.
— Никому не нужно? — она говорила чуть слышно. — Понятно. Значит, и я не нужна, и мои воспоминания, и то, что мне дорого…
— Мам, я не это хотел сказать…
— Знаешь что, Сережа, — Галина Степановна выпрямилась, — живите, как знаете. А мое платье не трогайте. Копите деньги — свое купите.
Она вышла, хлопнув дверью.
— Ну все, приехали, — вздохнул Сергей. — Теперь месяц молчать будет.
— Сереж, а почему она так? Я же ничего плохого…
Сергей сел на кровать, провел руками по лицу.
— Это долгая история, Людк. Мама… после смерти отца стала другой. Раньше веселая была, смеялась. А теперь… Все его вещи хранит, как реликвии. И платье это… Иногда достает, гладит, разговаривает с ним…
— Разговаривает?
— Ага. Думает, я не слышу. В детстве подслушал. Рассказывала платью, как по отцу скучает, какой он был… Жутковато, но я понимаю ее.
Люда присела рядом.
— Может, мне с ней поговорить? Объяснить?
— Попробуй. Только осторожно. Она сейчас в бешенстве…
На кухне Галина Степановна яростно рубила капусту для щей. Нож стучал так, будто она колола дрова.
— Галина Степановна, можно войти?
— Входи уж, раз пришла, — буркнула свекровь, не поднимая головы.
Люда робко подошла к столу.
— Я хотела извиниться. Честно, не хотела вас расстроить. Просто… мама умерла, когда я маленькая была, тетя, что меня растила, бедная. Вот и подумала…
— Подумала бесплатно стянуть, — пробурчала Галина Степановна.
— Нет! — Люда покраснела. — Я подумала, может, вы мне как дочери…
Свекровь резко остановилась, уставилась на нее.
— Как дочери? Ты что себе вообразила? Дочерей заслужить надо!
— А как заслужить? — тихо спросила Люда. — Скажите, я буду стараться…
Женщина отложила нож, вытерла руки.
— Садись. Расскажу тебе про это платье.
Люда осторожно села.
— Мне было девятнадцать, когда я вышла за отца Сергея. Красивый, статный, все девки заглядывались. А выбрал меня. Платье это мы с мамой три месяца шили. Каждый вечер — бусинка к бусинке. Мама говорила: «Галя, запомни этот день, он один в жизни».
Голос ее смягчился, в глазах появилась теплот
а.
— И правда — один. Михаил — так отца звали — на руках в дом меня внес в этом платье. Говорил — краше всех. А потом… потом жизнь пошла. Сергей родился, работа, быт… Платье в шкаф убрали.
— И больше не носили?
— Носила. Каждый год на годовщину примеряла. Михаил смеялся: «Ну ты, Галя, как девчонка!» А мне хотелось снова невестой почувствовать себя… В последний раз за неделю до его смерти надела. Он так смотрел… Будто прощался…
Галина Степановна замолчала, глядя в окно.
— Теперь понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Люда. — Простите меня…
— Ладно уж, — махнула рукой свекровь. — Молодые вы. Где вам знать, чтоГалина Степановна вздохнула, достала из шкафа коробку с тканями и сказала: “Давай попробуем сшить тебе платье вместе – только смотри, чтобы швы были ровные”.
