Моя младшая сестра, Алевтина, задела меня до глубины души. Теперь, когда ей нужна помощь с сыном, я отказала. Она кричит о семейных узах, но забывает, как сама отвернулась от меня, не взяв мою дочь, Любу, на Чёрное море. Её эгоизм разбил мне сердце, и я больше не стану жертвовать собой ради тех, кто не ценит моей поддержки. Живём мы в тихом городке под Воронежем, и эта история стала последней каплей.
Месяц назад Алевтина влетела ко мне с радостными глазами: «Едем всей семьёй в Сочи! С мужем, сыном и тёщей!» Они уже сняли квартиру, продумали маршруты, и я искренне порадовалась за них. Но тут же сжалось сердце за Любу. Я подрабатываю шитьём, и в этом году, увы, не смогла позволить себе отпуск. Заказы текут рекой, от них зависит наш скромный быт, но на дочь времени почти не остаётся. Люба — моя радость, а я не могу подарить ей того лета, о котором она мечтает. Бабушка и подруги выручают как могут: бабушка, несмотря на пенсию, водит Любу гулять, подруги забирают её во двор. Без них моя девочка сидела бы взаперти.
Я одна воспитываю дочь. Муж ушёл к другой, где у него родился сын. К Любе он равнодушен, не звонит, не помогает. Тяну всё сама, работая до изнеможения, чтобы прокормить нашу маленькую семью. И когда узнала, что Алевтина едет на море, в душе мелькнула надежда: Люба могла бы поехать с ними. Они едут вчетвером — Алевтина, её муж, сын и тёща, — присмотреть за моей девочкой им бы не составило труда. Я готова была отдать последние пять тысяч рублей, лишь бы Люба хоть раз увидела море.
Решилась поговорить с сестрой. «Возьмите Любу, — умоляла я. — Я заплачу за всё, она не будет вам мешать». Но Алевтина отрезала: «С двумя детьми не отдохнёшь. Не хотим отвечать за чужого ребёнка». Её слова обожгли. Чужого? Моя Люба — её родная кровь! Я пыталась объяснить, что дочь тихая, что покрою все расходы, но сестра стояла на своём: «С твоей девочкой нам не расслабиться». Сердце сжалось. В тот год Люба так и не увидела моря. Но в душе осталась обида, а вместе с ней — твёрдое решение: больше не жертвовать собой ради сестры.
Алевтина привыкла, что я всегда под рукой. Она думает, раз я дома, то могу сидеть с её Тихоном. Я терпела, хоть это отнимало время. Забирала его, когда ей надо было в поликлинику или в парикмахерскую, ведь «мы же родня». Но после её отказа взять Любу я поняла: мою помощь она принимает как должное. Она не ценит ни меня, ни мою дочь. Её тёща далеко, и помочь некому, но это не значит, что я обязана быть её нянькой.
Вернувшись с курорта загорелая, Алевтина снова прибежала ко мне. Их позвали на дачу на выходные, но без ребёнка. Она уверена, что я, как всегда, выручу. «Ты же посидишь с Тихоном, да?» — защебетала она. Я холодно ответила: «Нет. У меня заказы, и я хочу быть с Любой». Сестра опешила: «Как так? Мы же семья! Это же твой племянник!» Я напомнила ей, как она назвала Любу обузой. «Ты сказала, что моя дочь чужая. Почему я должна помогать тебе?» Лицо её перекосилось от злости, но я не сдалась.
Алевтина устроила скандал, обвиняя меня в чёрствости. «Из-за тебя мы не поедем! Бабушка на работе, ей Тихона не оставить!» — кричала она. Но я стояла на своём. Сердце болело за Любу, которая из-за сестры осталась без радости. Больше не стану ущемлять свою дочь ради тех, кто плевал на мои чувства. Алевтина привыкла к моей безотказности, но всему есть предел. Моя помощь была даром, а она видела в ней обязанность. Теперь пусть ищет другой выход — я выбираю Любу.
Эта ссора оставила в душе горечь. Я думала, мы близки, но её эгоизм показал: семья для неё — лишь её интересы. Люба заслуживает лучшего, и я сделаю всё, чтобы её детство было светлым, даже если придётся шить ночами. А Алевтина пусть учится ценить тех, кто рядом. Раз она не захотела подарить моей дочери неделю счастья, то и я не обязана спасать её планы. Сердце ноет от боли за нашу разрушенную близость, но я знаю: поступила правильно, выбрав Любу.
