Василиса, ты что, как будто чужая? Это же просто рассада помидоров, они же не кусаются, Сергей стоял в проёмной двери своего нового блестящего кроссовера, улыбаясь виновато.
Василиса глубоко выдохнула, поглаживая безупречно гладкую, ещё пахнущую заводским ароматом, кожаную рукоятку руля. Этот автомобиль был её мечтой: три года она копила премии, отказывалась от дорогих отпусков, носила старое пальто, лишь бы наконец купить его сама, без кредита и без помощи мужа. Салон светлобежевого, почти молочного цвета. Она знала, что такой цвет непрактичен, но желала роскоши и чистоты. И вот, спустя четыре дня после покупки, перед ней встал вопрос: довезти рассаду Аграфены Петровны на дачу.
Сергей, она пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. Смотри, салон бежевый. А рассада мамы это земля, вода и старые пакеты изпод кефира, которые вечно протекают. Я не могу их везти.
Мы всё аккуратно упакуем, умолял муж. Мама всё уже подготовила, газеты подстелим, в багажник поставим. Не будем грузовик заказывать ради десяти ящиков? Она обидится. Ты же знаешь, как Аграфена Петровна относится к этим помидорам они ей как родные дети. С февраля она за ними ухаживает.
Василиса закрыла дверь, стараясь не хлопнуть слишком громко. Солнце отражалось в белоснежном капоте.
Десять ящиков? переспросила она. В прошлые выходные ты говорил о «парочке коробочек». Откуда десять?
Ну там перцы, баклажаны, цветы, петунии запаниковал Сергей. У машины генератор сломался, она в сервисе, а сезон идёт, мама паникует, что рассада растёт, если не успеем, будет скандал на месяц.
Скандал, если я испачкаю новую машину, отрезала Василиса. Вызывай такси «Грузовичкоф» или обычный универсал, я оплачу.
Ты не понимаешь, понизил голос Сергей, глядя на окна второго этажа, где живёт его мать. Она не доверит рассаду таксисту, скажет, что он всё расшатает. Нам же нужно доставить её сами, с любовью.
Василиса взглянула на мужа. Тридцать восемь лет, но перед ней стоял мальчишка, боющийся маминого гнева больше, чем ядерной войны.
Ладно, согласилась она, чувствуя, как поступает вразрез с собой. Но только в багажнике, в салоне никаких горшков. Я проверю каждую коробку, чтобы дно было сухим. Поняла?
Понял! Ты лучшая! Сергей чмокнул её в щёку и бросился к подъезду. Я сейчас всё спустим!
Василиса осталась ждать у машины, сердце билось тревожно. Она знала Аграфену Петровну уже семь лет: эта женщина буря с добрыми намерениями, способна накормить всех жирными пирожками, связать колючий свитер и обидеться, если его не носят. Дача её почти храм.
Через десять минут дверь подъезда распахнулась. Сначала появился Сергей, пятясь назад, держа огромный, пропитанный влагой картонный ящик изпод бананов. Из него торчали длинные, хилые стебли помидоров, привязанные тряпочками. За ним вышла Аграфена Петровна, неся два пластиковых ведра, из которых тоже выглядывала зелень.
Осторожнее, Олежка, не наклоняй! командовала свекровь. Там «Бычье сердце», сортовые! Мариночка, привет! Открывай багажник, у мужа руки заняты!
Василиса нажала кнопку на брелоке, и крышка багажника плавно поднялась.
Аграфена Петровна, здравствуйте. А это что? указала она на ящик. У него дно мокрое.
Да какое мокрое! отмахнулась свекровь, ставя ведра на асфальт. Я полила утром, чтобы в дороге не засохли. Жара стоит!
Сергей с натугой вёз ящик в багажник. Василиса увидела, как тёмное пятно влаги начало расплываться по новому ворсистому коврику, который она покупала специально.
Стоп! крикнула она. Олег, вынимай!
Что случилось? спросила Аграфена Петровна, держа очередной горшок.
Оно течёт! Я же просила сухое дно! Земля с водой!
Ой, ну подумаешь, капля капнула, фыркнула свекровь. Это же земля, не мазут. Высохнет, стряхнёшь. Машина же для перевозки, а не для мытья. У наших отцов «Жигули» были, мы в них навоз возили, и ничего.
Это не «Жигули», попыталась возразить Василиса. И навоз я здесь возить не буду. Нужно подстелить плотную плёнку. У нас есть плёнка?
Какая плёнка? удивился Сергей. Я думал, газеты…
Газеты промокнут за минуту! Нужна плотная плёнка или клеёнка!
Плёнки нет, пробормотала свекровь, всю на парник пустила. Мариша, не капризничай. Мы сейчас аккуратно всё поставим, ничего не протечёт.
В этот момент из подъезда вышла соседка Аграфены Петровны, баба Валентина, с маленькой собачкой.
О, Аграфена! На ферму собираешься? прошипела она. А это невестка твоя? Машину купила? Богатая
Да, Валентина, собираемся, громко ответила Аграфена. Машина новая, но толку мало. Стоим, как на базаре, боимся, что невестка помидорку в багажник положит.
Василиса ощутила, как кровь приливает к лицу. Это была типичная тактика свекрови публично стыдить.
Сергей, иди в магазин, там в углу строительный отдел, купи рулон плотной плёнки, прошептала Василиса сквозь зубы.
Зачем тратить деньги? возмутилась свекровь. У меня гдето старая шторка для ванной, сейчас принесу.
Пока Аграфена Петровна искала шторку, Сергей нервно переминался с ноги на ногу.
Василиса, потерпи. Сейчас всё застелим и поедем. По дороге сорок минут.
Ты видишь, сколько ящиков? указала она на погром в подъезде, где стояли ещё целые коробки, баночки, свёртки. Всё в багажник не влезет, даже если будем утрамбовать.
Ну часть в салон возьмём, заднее сиденье предложил Сергей.
Нет. Я сказала нет. В салоне бежевый ковролин.
Аграфена вернулась с жёлтой, липкой шторкой для душа.
Вот! Надёжная вещь! Давай, Сергей, стели.
Они застелили багажник плёнкой, начали погрузку. Ящики были мокрые, кривые, из влажного картона. Василиса, как ястреб, следила за каждым движением. В багажник влезло ровно пять ящиков, остальные остались в коридоре.
Остальное в салон, сказала Аграфена, вытирая пот со лба.
В салон нельзя, твёрдо ответила Василиса, закрывая заднюю дверь.
Как нельзя? возмутилась свекровь, упёршая руки в боки. А куда я это дену? На голове повезу? Я три месяца эти перцы выращивала! Ты знаешь, сколько семена стоят?
Я предлагала вызвать грузовик, повторила Василиса. В нём всё влезет.
Ты с ума сошла! Такси же дорого! орала Аграфена. И чужой человек не будет беречь. Его задача довезти и выкинуть, а наши ростки хрупки.
Мама, вмешался Сергей. Василиса ведь просила салон светлый
И ты туда же?! громко воскликнула свекровь. Подкаблучник! Как ты можешь не уважать свою мать? Я тебя растила, ночами не спала, а ты теперь место в машине жалуешь? Тьфу на вашу машину!
Она ухватила один из ящиков изпод сока, разрезанный вдоль, полон черной, жирной земли, и рванула его на себя. Картон не выдержал, дно отвалилось, земля обрушилась на белые кроссовки Сергея и на светлосерыe брюки Василисы.
Тишина прозвучала глухо.
Ой только и пробормотала Аграфена. Вот и довели мать! Всё изза ваших нервов! Если бы сразу открыли, ничего бы не сломалось!
Всё, тихо сказала Василиса.
Она обошла машину, села за руль и завела двигатель.
Василиса? растерянно спросил Сергей, стоя в луже грязи. Куда ты едешь?
На мойку, ответила она, открыв окно. Вы вызывайте такси или грузовик, мне всё равно. Рассаду я не повезу.
Ты нас бросишь? вопила свекровь. Как тебе совести хватает?!
Марина, подожди! схватился за ручку двери Сергей. Ну нельзя же так! Давай уберём, я вытираю
Убирай руку, Сергей, холодно сказала Василиса. Я предупреждала, предлагала оплатить доставку, а вы отказались. Теперь решайте проблему сами.
Она включила передачу и плавно уехала, оставив мужа и свекровь посреди двора, окружёнными коробками, ведрами и рассыпанной землёй. В зеркале заднего вида она видела, как Аграфена Петровна машет руками и чтото кричит, а Сергей безнадёжно опускает плечи.
По пути к мойке Василиса чувствовала дрожь в руках. С детства её учили быть послушной, уважать старших, помогать семье. «Худой мир лучше доброй ссоры», любимая поговорка её мамы. Но теперь, глядя на пятно грязи в своей мечте, она ощутила гнев, очищающий её. Почему её «нет» ничего не стоит? Почему её труд обесценивают ради капризов? Такси решило бы проблему, это не вопрос жизни и смерти, а лишь несколько ящиков рассады.
Мойщик, молодой парень, с сочувствием посмотрел на грязную машину.
Огородники? спросил он.
Почти, вздохнула Василиса.
Пока машину мыли, телефон разрывался от звонков: Олег, Аграфена Петровна. Василиса поставила его на беззвучный режим.
Вернувшись домой, она заварила себе чай и села у окна. Олега не было уже четыре часа. Она представляла, как они в дворе собирают землю, вызывают такси, а свекровь ругает сына за плохой выбор жены.
Олег вернулся поздно вечером, грязный, уставший, пахнущий землёй. Он молча прошёл на кухню, налил воды и выпил её глотком.
Ну что, довольна? спросил он, не глядя.
А такси вы вызвали? спокойно уточнила Василиса.
Вызвали. «Грузовичкоф». Приехали через двадцать минут, всё погрузили, довезли.
Видишь? Никто не умер, машина чистая.
Василиса, дело не в машине! ударил он стаканом по столу. Дело в отношениях! Ты показала маме, что железка дороже человека. Она сказала, что ноги её больше в доме не будет.
Это её выбор, Сергей. Я сразу предложила такси и даже готова была заплатить. Но ей нужно было именно доказать власть, заставив меня везти грязь в бежевый салон. Зачем? Чтобы показать, кто здесь главный?
Она пожилая, у неё свои причуды! возразил он. Могла бы уступить.
Я не хочу уступать там, где это вредит мне, сказала Василиса, вставая. Я уважаю твою маму, но требую уважения к себе и своим вещам. Если бы она просила отвезти её в поликлинику, я бы поехала без раздумий. Но возить навоз и землю, когда есть доставка, глупо. И я в этом не участвую.
Олег молча смотрел в окно, потом тяжело вздохнул.
Половина рассады погибла, сказал он. Одна упала, а в багажнике ещё один ящик перевернулся. Похоже, понадобится химчистка.
Василиса закрыла глаза.
Я же говорила.
Слушай позвони ей завтра, извинись формально, чтобы мир восстановить. У неё скоро день рождения, как поедем?
Я не буду извиняться, Сергей. Мне нечего прощать. Я только защищала свои границы. Если она хочет общения я открыта. Но возить рассаду, старые диваны и мешки с картошкой в этой машине я не буду. И точка.
Последующие две недели прошли в холодном молчании. Аграфена Петровна демонстративно не звонила, а Сергей жаловался ей по телефону, называя её «змеёй, которую он приютил». Василиса держалась, но каждый раз, садясь в чистый, светлый салон, понимала, что поступила правильно.
В субботу Сергей собрался на дачу.
Поедёшь? спросил он без особой надежды. Там клубника созрела. Мама вроде отошла, спрашивала, почему ты не едешь.
Василиса решила не прятаться вечно.
Поеду, но только на своей машине. Если меня попросят вывезти мусор или привезти навоз я развернусь и уеду.
Договорились, ухмыльнулся Сергей. Никакого навоза.
На даче их встретила тишина. Аграфена Петровна копошилась в грядках. Увидев невестку, она выпрямилась, отряхнула руки.
Здравствуйте, буркнула свекровь.
Добрый день, Аграфена Петровна, ответила Василиса.
Свекровь прищурилась, глядя на блестящий кроссовер у ворот.
Соседка Валя говорила, что твоя машина курам на смех, но я посмотрела и вижу, что она ухожена, сказала она.
Мне нравится, улыбнулась Василиса.
Нуну помолчала Аграфена, потом кивнула. Заходите, чай пейте. Пироги с клубникой готовлю.
За чаем разговор не лопатил, но открытой войны тоже не было. Сергей шутил о работе, Аграфена подлила сыну лучшие куски.
Когда они уже собирались уезжать, свекровь подошла к машинеТак Василиса поняла, что чётко отстаивая свои границы с уважением, она позволяет семенам счастья прорастать даже в самых тесных грядках жизни.
