22 ноября 2025г.
Сегодня в очередной раз снова оказался в эпицентре семейных «спектаклей», которые, кажется, повторяются по расписанию, как утренний рейс электрички. Моя теща, Галина Сергеевна, стояла на кухне, держала в руках пачку сливочного масла, будто это ядовитый скорпион. Я, будто бы в кадре, наблюдал, как моя жена Злата, только что вернувшаяся с работы, мечтала лишь о чашке горячего чая и тишине.
Ты опять купила это масло? резала теща, вспоминая, как «получила» у меня изжогу от него. Возьми то в желтой упаковке дешевле и «натуральнее». И не трать деньги зря, и мужа не отравляй.
Злата спокойно положила сумку на стул и ответила:
Вадим уже три года ест это масло, и никакой изжоги нет. Пожалуйста, убери его в холодильник, иначе растает.
Галина Сергеевна взбесилась, размахивая руками, словно дирижер, и крикнула:
Вот как ты со старшими разговариваешь! Вадик! Слышишь? Я о твоём здоровье забочусь, а жена меня куском перебирает!
Я, будто бы тень, медленно подошёл к кухне. Вид у меня был одновременно виноватый и уставший. За пять лет брака я так и не научился быть посредником между двумя женщинами; предпочитал скрывать голову в песок и ждать, пока буря стихнет.
Мам, Злата, ну чего вы опять? пробормотал я, переводя взгляд с тещи на жену. Нормальное масло. Дай сюда, уберу.
Нет, слушай, сынок! не собиралась сдавать позиции Галина Сергеевна. Она же не умеет вести хозяйство. В холодильнике только йогурты и зелень. Мужику мясо нужно! Котлеты, борщ! А она приходит поздно, уставшая, и кормит тебя полуфабрикатами. Я в её годы и работу делала, и дом держала, и всё успевала!
Злата в ответ ощутила, как внутри закипает злость. Она ведущий логист в крупной транспортной компании, её зарплата в полтора раза превышала мою. Благодаря её доходам мы отремонтировали квартиру и покупали новую «Москвич». Для тещи, проработавшей библиотекарем на полставки, моя карьерная лестница звучала пустым эхом. Главное борщ.
Галина Сергеевна, ледяным тоном произнесла Злата. Я работаю до семи вечера. Ты приходишь в пять, а если тебе нужно мясо, ты вполне можешь пожарить стейк сам. У тебя есть руки.
Мужик к плите? ахнула теща, прижимая руку к груди, где висел янтарный кулон. Это женская обязанность! Ты её совсем под каблук загнала! Вадичек, сынок, посмотри, до чего ты дошёл. Жена тебя не кормит, не уважает, а мать твою ни в грош не ставит!
Я поморщился.
Мам, правда, я могу сварить пельмени, не начинай. Злата устала.
Устала? воскликнула она, вспоминая, как я вёз её варенье малиновое и пирожки через весь город, лишь бы «голодные» сидели дома.
На деле Галина Сергеевна жила в тридцати минутах на автобусе, а её «подарки» лишь предлог для очередных проверок. Ключи от нашей квартиры она получила от меня «на всякий пожарный случай» год назад, несмотря на протесты Златы. С тех пор «пожарные случаи» случались дватри раза в неделю: теща приходила, когда нас не было, переставляла кастрюли, поливала цветы так, что они гнили, и оставляла записки с перечнём «недостатков».
Спасибо за варенье, выдавила Злата. Давайте пить чай.
Вечер прошёл в напряжённом молчании, прерываемом монологами тёщи о подорожании ЖКХ, плохой молодёжи и о том, что соседка Верка «невестка золото, а не женщина». Я молча жевал пересоленный пирожок и думал, сколько ещё смогу терпеть.
Поздно ночью, когда теща наконец уехала, я попытался поговорить с женой.
Нам нужно забрать у неё ключи, сказала она, глядя в потолок.
Зачем? сразу же ответил я. Мама просто хочет помочь, скучает, отец давно умер, она одна. Мы для неё свет в окне.
Это не свет, а прожектор, который всё выжигает. Она роется в моих вещах, переставляет бельё, потому что «не по феншуй». Тебе не кажется это диким?
Она не со зла, Злата. Просто её «старый метод». Потерпи, ради меня. Не хочу с ней ссориться, у неё давление скачет, а скорая вечно просит уколы
Я увидел, как в её глазах появилось слово «терпеть», которое стало девизом нашего брака: терпеть критику, визиты без звонка, советы, которые никто не просил.
Через месяц, собираясь в отпуск, мы получили звонок от тёщи.
Вадик! Мне плохо! Сердце давит, дышать не могу! Приезжай срочно! дрожал её голос.
Я бросил чемодан и помчался к ней, а Злата поехала со мной, хотя в душе уже зрела подозрительная мысль.
В квартире тёща лежала на диване с мокрым полотенцем, рядом стоял тонометр.
Мама, ты скорую вызвала? я к ней подошёл.
Зачем? Они только всё испортят. Мне просто нужен ты рядом, вода, рука. Страшно одной.
У нас вылет послезавтра, напомнил я.
Тёща, глядя на меня, будто бы пыталась увидеть в моих глазах ответ «да» или «нет», крикнула: «Какой вылет? Ты меня бросишь?»
Злата, с холодным видом, произнесла: «Если вам плохо, вызовем врачей. Если нужны госпитализация отменим поездку. Если простое давление наймём сиделку на неделю.»
Тёща вскрикнула: «Сиделка? Чужой человек в дом? Ты хочешь, чтобы я умерла, а ты летишь на курорты!»
Я запаниковал, но Злата уже набрала номер полиции, заявив о незаконном проникновении в жилище. Тёща, услышав «полицию», бросилась в истерику, угрожая, что Вадик её бросит.
Отпуск превратился в пустой месяц: билеты стоили половину стоимости, а я провёл «отпуск» в душном городе, наблюдая, как тёща бодро бегает по магазинам и съедает жареную курицу, когда я отворачиваюсь.
Ты видишь? сказала Злата, Она манипулирует тобой. Ей не было плохо, она просто не хотела, чтобы мы уехали.
Я попытался отстоять её, но в глубине души понял, что её страхи лишь отговорка, а её «забота» способ держать меня в плену.
В середине недели, придя домой, я услышал чужие шаги. В коридоре стояли чужие сапоги, а из кухни доносился смех: «…да ты посмотри, Людмила, какой бардак!»
Тёща разговаривала с какойто подругой, обсуждая, как «незавидная невестка» ни чего не умеет готовить, а только «деньги на тряпки» тратит. Я, как вкопанный в землю, стоял в дверях, пока они пили чай из моего свадебного сервиза.
Что здесь происходит? спросил я, чувствуя, как кровь закипает в висках.
А что? Подруга зашла, Людмила, решили чайку попить, а у тебя «шаром покати», пришлось в магазин. Угощайся шпротами, пока мы добрые, ответила тёща, не замечая меня.
Я подошёл к столу, где стояли колбаса, хлеб и открытая банка шпрот, и требовательно сказал: «Эти ключи, которые я выдал вам «на пожарный случай», отнесите на стол. Эта квартира моя, куплена до брака, Вадим здесь лишь прописан.»
Тёща яростно вспыхнула, бросила чашку, чай разлился по скатерти. Я, не теряя хладнокровия, набрал номер полиции и сообщил о незаконном проникновении. Тёща, услышав «полицию», крикнула: «Ты вызываешь милицию на мать?»
Сразу же ключи упали на пол и звенели, как звонок колокола.
Будь ты проклята! Я сделаю всё, чтобы ты бросил меня! вопила она, бросаясь к двери и разлетающейся штукатуркой.
Я поднял ключи, дрожа, но чувствуя, как впервые за годы упорствует в себе свобода. Позднее пришёл Вадим, весь в отрыве, и громко возмущался: «Ты же штурмовала маму, полицейских вызвала!»
Я, собрав вещи, сказал: «Я защищал наш дом. Твоя мать зашла без приглашения, рыскала в моих вещах, ела мою еду и обсуждала меня за спиной.»
Он попытался оправдаться, но в его глазах читалась пустота. Я понял, что в этом семейном треугольнике я был лишь «мужским» элементом, а сама я лишней.
Уходи, Вадим, езжай к маме, ей «нужно» твоё уходовое, сказал я, закрывая дверь на замок. Пауза, и тишина прозвучала как звон колокольчиков чистая, исцеляющая.
Последующие две недели были бурей: Вадим пытался шантажировать меня, отправляя сообщения о мамином «плохом самочувствии», требовал делить машину, которую я, к счастью, оформил на отца, и требовал компенсацию за ремонт. Тёща распускала слухи, что я аферистка и психопатка.
Я подал на развод первым. В суде я выглядел измотанным, рубашка была помятая, а теща, будто бы восклицая, пыталась убедить судью, что я должен «соблюдать нейтралитет». Я ответил: «Поздно, Вадим, я уже привык к тому, что в моём супе нет лаврового листа, если я его не захочу».
Год спустя я сидел в кафе с подругой, смеялась и пила кофе. Новая стрижка, блеск в глазах я наконец занялся танцами, о которых мечтал, и получил повышение на работе. В окно я увидел Вадима, идущего под руку с Галина Сергеевна, которая, как всегда, выговаривала ему чтото о магазинах. Он выглядел измученным, нес тяжёлые сумки, будто бы таскал груз чужих ожиданий.
Подруга спросила: «Жалеешь?»
Жалею только об одном, ответил я, что не отобрал у них ключи пять лет назад.
Сегодня, закрывая эту запись, я понимаю: границы нужно защищать, даже если за это придётся разорвать семейные узы. Учусь ценить свободу, а не роль «мужамоста» между матерью и женой. Позвольте себе сказать «достаточно», иначе жизнь превратится в бесконечный танец вокруг чужих желаний.
