**Прозрение**
— Лёша, — Оля зашла в комнату, заложив руки за спину. Губы её дрожали от сдержанной улыбки, а глаза сияли, словно праздничные фонарики.
Алексей ухмыльнулся, ожидая приятной новости или подарка.
— Ну что там? — Он даже приподнялся с дивана, подавшись вперёд. — Давай, не тяни!
— Вот. — Она раскрыла ладонь, на которой лежал небольшой предмет. Алексей ещё не разобрал, что это, но улыбка уже потухла на его лице.
— Что это? — Он откинулся назад, будто отстраняясь от неожиданного «подарка».
— Взгляни! — Оля сделала шаг ближе, не опуская руку. — Я беременна! — выдохнула она, и голос её задрожал от счастья.
*Беременна*, — мысленно повторил Алексей. Взгляд его потемнел. Он смотрел на Олю, будто перед ним стояла чужая женщина.
Её улыбка медленно угасла, как свет в зрительном зале перед началом спектакля. Она сжала тест в ладони и опустила руку.
— Ты… не рад? — В голосе уже звенели слёзы.
— Оля, мы же договаривались подождать! — резко сказал он, опомнившись. — Ты перестала пить таблетки? — Теперь в его словах явственно звучало раздражение.
— Я один раз забыла… а потом… — Она опустилась на диван рядом, но он тут же отодвинулся, словно боясь заразиться.
— О чём ты думала? Зачем? Ты же сама как ребёнок! Кому нужны эти пелёнки, бессонные ночи? — Он вскочил, зашагал по комнате.
— Давай обсудим, не будем спешить…
— Не стану делать аборт. Он уже есть. Я знаю — мальчик. Будет похож на тебя, — сказала Оля, и слёзы блеснули в её глазах.
Слова эти пригвоздили Алексея к месту. Она смотрела на него с отчаянной решимостью, по щекам текли слёзы.
— Оль, послушай… — Он сел рядом, обнял её за плечи.
*Криком делу не поможешь. Надо уговорить её мягко…*
Оля резко сбросила его руку и вскочила.
— Я. Не. Буду. Делать. Аборт. — Каждое слово она произнесла чётко, как гвоздь вбивая в его сознание.
— Я не говорил такого! Просто растерялся… Прости. — Он потянул её к себе, усадил на колени. — Дурочка ты моя… Люблю тебя. Не плачь, малышу вредно.
— Ты правда рад? — она вытерла слёзы.
— Конечно, — легко солгал он, думая, что впереди ещё девять месяцев… Всё может измениться.
Прошло время. Алексей почти забыл о беременности Оли — она выглядела как прежде. Может, тест ошибся? Но через месяц начался токсикоз. Она побледнела, похудела, почти не ела.
Раньше они постоянно куда-то ходили: в кино, к друзьям, в кафе. Теперь Олю не вытащить из дома. Она лежала, жалуясь на тошноту. Мясо вообще исчезло из рациона — его запах вызывал рвоту. Алексей скучал. Сидеть дома ему было невыносимо.
— Оль, у Валеры в субботу день рождения, — неуверенно сказал он.
— Иди один. Всё равно меня там тошнить начнёт, — буркнула она, отвернувшись к стене.
Он обрадовался. Не думал, что отказ получит так легко.
На вечеринке он пил, смеялся, наслаждался свободой. Вернулся поздно. Оля лежала в той же позе.
Потом начал расти живот. Она ворочалась по ночам, искала удобную позу, стонала. Отказывала в близости. Его раздражение копилось вместе с её округлившимся животом.
— Когда жениться-то будешь? — спросила мать, когда он зашёл в гости. — Пора. Хоть твоя Оля мне и не нравится, но деваться некуда. Имя придумали?
— Ваня. В честь её отца. Мам, какая свадьба с пузом?
— Можно расписаться тихо. Я же тебя предупреждала…
— Хватит! — он взорвался.
По дороге домой зашёл в бар, напился. Только закрыл глаза, как Оля тормошит его:
— Лёша! Проснись!
— Что? — прохрипел он, не открывая глаз.
— Мне плохо. Тянет живот… — её голос дрожал.
Алексей разлепил веки и увидел её испуганное лицо.
— *Скорую*? — Он сел, нащупывая телефон в скомканных джинсах.
— Звоню — все линии заняты! — сквозь боль прошептала Оля.
— Такси вызову. Одевайся.
В прихожей она сидела на пуфике, в пальто, накинутом на ночнушку. У ног — огромная сумка.
— Документы взяла? Пошли.
Двигались медленно, останавливаясь. Такси ждало у подъезда.
— Гони в роддом, шеф, — бросил Алексей, усаживаясь рядом с Олей.
Она тяжело дышала, сжимая живот руками. В салоне он казался огромным. Она стонала, кусая губу.
— Потерпи, скоро, — бормотал Алексей, скрывая страх.
У роддома он почти нёс её на себе.
— Есть тут кто?! — забарабанил в дверь.
— Не ори! — за стеклом мелькнуло лицо акушерки. — Заходи, родная. — Она впустила Олю, отстранив Алексея. — А ты, папаша, иди домой. Звони потом.
Дверь захлопнулась. Он видел, как акушерка уводила сгорбленную Олю.
— Оль! — крикнул он, но она не обернулась.
Через четыре часа она родила мальчика. Ошеломлённый, Алексей поехал к матери.
— Поздравляю. Ну что, папаша, поехали за покупками? — сказала она.
Они скупили полмагазина, еле погрузив вещи в такси. Вечером он шумно праздновал с друзьями.
— А что мы тут отмечаем? — раздался за спиной знакомый голос. Нежные руки легли на плечи. — Привет, красавчик.
— Наташка? — удивился и обрадовался он.
— Эй, полегче! У него сын родился! — засмеялся друг. — Садись с нами.
Больше Алексей не помнил ничего. Проснулся с дикой головной болью в незнакомой комнате.
— Вставай, папаша. — Наташа стояла рядом.
— Я у тебя?
— Привезла. Хотела к тебе домой поехать? Ну уж нет.
— Почему я голый?
— Не бойся, верен жене остался, — усмехнулась она.
— ТогдаНо когда он снова поднял сына и увидел, как тот смеётся, ловя его взгляд, Алексей вдруг понял, что именно этот маленький человечек и был тем самым счастьем, которое он так долго не замечал.
