**Позднее раскаяние**
Василиса никогда особо не стремилась ко второму ребёнку. У них с Артёмом уже был семилетний сын, и возвращаться к бессонным ночам, колыбельным и пелёнкам ей совсем не хотелось. Да и карьера, наконец, пошла в гору — только выкарабкалась из долгого декрета, и вот опять… Но Артём с самого начала мечтал о дочке, и теперь, когда она забеременела, отказаться казалось уже невозможным.
Девочка родилась необыкновенной: белоснежная кожа, пушистые ресницы, розовые губки, а самое главное — огромные голубые глаза, будто небо в июньский полдень. В них хотелось утонуть, но очень скоро радость сменилась тревогой — врачи обнаружили у малышки порок сердца. Долгое лечение, сложная операция, годы контроля… Вся жизнь перевернётся.
Василиса слушала и чувствовала, как трещит по швам её идеальный мир. Где теперь бизнес-ланчи с коллегами, отпуск на Мальдивах, абонемент в премиум-спортзал и ночные тусовки с подругами? Она не готова была на это всё махнуть рукой. Не в двадцать девять! Артём выслушал её… и согласился подозрительно быстро. Вместе они решили отказаться от девочки. Всем сказали, что малышка умерла при родах.
Антонина Семёновна уже двадцать пять лет работала няней в детдоме. Казалось бы, привыкнуть можно ко всему, но каждое брошенное дитя болью отдавалось в её сердце. А эта малышка — совсем кроха с прозрачным взглядом и васильковыми глазами — особенно ранила душу.
Девочка сразу полюбила Антонину: смеялась, тянулась к ней, трогала её морщинистые щёки своими пухлыми ладошками. «Свои давно выросли, живут своей жизнью, — думала Антонина. — А мы с Егором вдвоём в деревне. Дом крепкий, огород, курочки, банька… Чем не семья?»
Поговорила с мужем. Тот пришёл в детдом, посмотрел на девочку, заморгал быстро-быстро и сказал:
— Решай, Тоня. Если силы есть — я не против. А с деньгами как-нибудь разберёмся.
— Хватит, Егорушка, хватит! — сжала она его руку.
— Назовём Вероникой. Чтобы судьба поверила в неё, — пробормотал Егор и вышел.
Так у девочки появилась семья. Жизнь была нелёгкой: больницы, процедуры, лекарства… Антонина ночами сидела у кроватки, днём штудировала медицинские справочники, выпрашивала у врачей советы. Егор трудился без устали, осунулся, поседел, но стоило Вере подбежать и обнять его — и он светился, как весеннее солнце.
Вера росла доброй, солнечной девочкой. С ней легко находили общий язык и старики, и маленькие дети. Однажды, когда ей было пять, она несла бабке Аграфене два огурца с огорода, важно вышагивая вперёд:
— Вам же теперь лучше?
— Конечно, Верочка, ты у нас как лучик, — улыбалась старушка.
Когда настало время операции, вся деревня молилась. Всё прошло хорошо. Девочка выкарабкалась. И сердце, и душа её были целы.
Шли годы. Вера окончила школу с золотой медалью, поступила в мединститут. В один из апрельских дней она гуляла по парку. Всё цвело, пели птицы, земля пахла весной. Девушка мечтала, как поедет на майские к родителям, будет копаться в огороде с мамой, а вечером пить травяной чай на крылечке.
Вдруг что-то мягкое ударилось ей по ноге — плюшевый мишка. На лавочке сидел мальчик и ухоженная женщина в дорогом пальто.
— Зачем ты бросил мишку? — спросила Вера.
— Он мне не нужен! Он больной! — зло выпалил мальчик.
Вера растерялась. Женщина вздохнула:
— Простите… У него порок сердца. Родители от него отказались, вот и живёт со мной. Внук…
Девушка взглянула на неё. Красивая, утончённая, но глаза… глаза были пустые, словно пепелище. Желая утешить, Вера рассказала ей свою историю. Как родилась с больным сердцем. Как её усыновили. Как мама с папой вытащили её с того света.
Женщина вдруг побледнела. Это была Василиса.
Она смотрела и не могла отвести взгляд. Перед ней стояла её дочь. Та самая. Голубые глаза, черты лица — всё напоминало Артёма. Сердце колотилось, в ушах звенело.
— Не может быть… — прошептала она.
— Всё возможно! — уверенно ответила Вера. — Главное — верить и не сдаваться! Мои родители не бросили меня. И у вас получится! Удачи вам!
И она ушла, оставив позади окаменевшую женщину.
Василиса сидела на лавочке, словно раздавленная. Её трясло. Это была её дочь. Та, от которой она отказалась. Ради карьеры, вечеринок, свободы… Но свобода оказалась пустой. Артём ушёл к другой, сын спился, невестка сбежала, бросив больного ребёнка.
Теперь она хотела вскочить, закричать: «Я твоя мать!» — но не смогла. Не имела права. Она сама отреклась тогда. И обратной дороги не осталось.
А Вера шла по аллее, глядя в небо и улыбаясь. Она не знала, что только что спасла ещё одно сердце.
