– Люда, кто эта женщина? – тихо, чтобы не слышали соседи, спросил Дмитрий.
– Какая женщина? – Людмила оторвалась от телефона, где настраивала новый профиль в соцсети.
– Вон та… У окна. Не отводит глаз. Прямо гипнотизирует.
Девушка приподнялась, бросила взгляд в указанном направлении – и резко побледнела. Сглотнув ком в горле, сделала равнодушное лицо:
– Не знаю такой.
– Врёшь, – нахмурился муж, – аж дёрнулась вся. Кто она?
– Моя мать, – выдохнула Людмила после паузы. Решила не усложнять – вдруг пересекутся позже?
– Мать? – Дмитрий округлил глаза. – Ты ж говорила, её нет в живых.
– Так и есть…
– Объяснишь?
– Дома, ладно?..
– И даже не подойдёшь? Она что, тут живёт? В нашем районе?
– Дима, умоляю, – голос Люды дрогнул, веки задрожали.
– Ладно, – буркнул муж, уткнувшись в стекло вагона.
Люда не стала его утешать. Сейчас важнее было справиться с нахлынувшими воспоминаниями…
***
Отца девушки звали Сергеем. Со слов матери, он оказался «тварью беспринципной». Зато отчим – «настоящим мужчиной». Его-то Люда и запомнила с семи лет.
Николай Петрович. Сухой, как жердь, с глазами хорька. Никогда не бил, но и взглядом не жаловал. Обращался к жене о падчерице так:
– Твоё отродье опять носки не убрало.
– Твоя кровь опоздала к ужину. Стыдно!
– Объясни ей: косметика – для шлюх.
«Его дом! – кипела в душе Людка. – Да мы с мамой въехали сюда после дедушкиной смерти!» Однажды не выдержала, выпалила в лицо:
– Это вы у нас живёте! Не нравится – вон дверь!
Отчим метнулся к ней, занес лапку, но опомнился. Повернулся к жене:
– Чтоб я её больше не видел!
Мать схватила дочь за рукав, потащила в коридор:
– Прости, родной, всё уладим…
Она боготворила Николая. Готовила ему борщи с пампушками, гладила рубашки, смеялась наигранно-звонко. Зачем? Люда не понимала. Зато знала: стоит отчиму хлопнуть кулаком – и её вышвывают на улицу.
– С ума сошла?! – шипела мать после этого инцидента. – Как смеешь отцу грубить!
– Он мне не отец!
– А кто тебя кормит-поит? Без него мы бы в подвале гнили!
– Лучше бы в подвале, чем с этим…
– Неблагодарная! – мать в ярости трясла дочь. – Весь мой век испоганила! Отец твой сбежал, едва пелёнки увидел!
Тогда Люда впервые ударила мать. Только толкнула, но та отлетела к стенке. Девчонка выскочила из квартиры. Неделю ночевала у подруг. Когда вернулась – дверь открыла дрожащей рукой…
– Явилась? – фыркнула мать. – Сиди в своей конуре, пока не разрешат.
С тех пор Николай Петрович делал вид, что Люды не существует. Мать поддерживала: не звала к столу, не спрашивала про школу. Дочь поняла: ждут совершеннолетия.
Так и вышло. В день получения аттестата мать заявила:
– К осени съезжаешь. Хватит на шее сидеть.
Люда подала документы в педвуз – рассчитывала на общежитие. Не прошла по баллам. Попробовала договориться о платном – мать взвилась:
– Ни рубля не дам! Ищи работу!
Сняла комнату в бараке за вокзалом. Печка-буржуйка, туалет во дворе. При переезде мать выдала: вилку, миску, кастрюльку-вмятину и одеяло с дырами.
– Держи, – сунула свёрток с тремя тысячами. – Вали уже.
Денег хватило до первой зарплаты с конвейера. Люда экономила на всём: хлеб резала на три приёма, трамвай игнорировала. Когда получила первые деньги, купила гречки, тушёнки и вазелина для обветренных рук.
Через месяц поехала за зимними вещами. Дверь открыл парень в спортивках.
– Людка? Спальник твой в кладовке.
Мать появилась через час. На вопрос про жильца буркнула:
– Артём. Сын Николая. Устраивается тут.
– А я-то думала, вы ремонт затеяли…
– Не твоё дело! – вспыхнула мать. – Артёмка – родная кровь! Не то что ты!
Тогда Люда в последний раз обняла мать. Холодно, как чужую.
***
В вагоне метро мать приблизилась, пахну духами «Красная Москва». Дмитрий вежливо уступил место.
– Здравствуй, – голос дрожал еле слышно.
– Здрасьте, – Люда уставилась в колени.
– Это муж? – кивок на Дмитрия.
– Да.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– У нас всё отлично, – затараторила женщина. – Артём женится. Внука ждём. Комнату под детскую делаем – обои с мишками, кроватка из ИКЕИ. Дачу присматриваем у озера…
Люда слушала, ловя странное спокойствие. Будто речь шла о жизни незнакомки из телесериала.
– Детей планируете?
– Сыну год.
– Значит, у меня внук? – в голосе прозвучала надежда.
– У вас? – Людмила медленно повернулась. – Моя мать умерла, когда я съезжала из дома. Вы – ошибка системы.
Женщина вскочила, зашагала к выходу, спотыкаясь о чужие сумки. Дмитрий наблюдал молча. Вдруг осознал: эти двое – как пассажиры разных поездов. Случайно пересеклись на пересадочной станции. И ехать им в противоположные стороны…
