**30 июня 2024 года**
Ждал тишины – получил цирк.
— Алиса, я же просил: только мы, семьёй! — Дмитрий, стоя у плиты, сжал в руке деревянную ложку. Голос дрожал, но он старался не кричать.
Алиса, сидя за столом, уткнулась в телефон. Русые волосы собраны в хвост, на лице — гримаса раздражения.
— Пап, ну хватит! — фыркнула она, не поднимая глаз. — Тебе пятьдесят! Это ж юбилей! Нельзя просто борщ съесть и разбежаться. Я уже всех позвала.
— Кого «всех»? — Дмитрий замер, ложка дрогнула. — Я просил: ты, Сергей, внуки. Ну, может, тётя Галя… Кто ещё?
Алиса наконец оторвалась от экрана, закатив глаза.
— Да все, пап! Тётя Галя с дядей Васей, их сын с женой, бабушка Тамара, мои подруги с мужьями, соседи снизу. А, ну и твои бывшие коллеги с завода. Сами напросились.
Кровь ударила в виски. Дмитрий медленно положил ложку, вытер руки об фартук.
— Ты серьёзно? Полгода просил один день без шума! А ты мне тут банкет устраиваешь?
— Пап, не пылись, — Алиса встала, поправляя джинсы. — Люди хотят поздравить. Ты что, их за дверь? Расслабься, я всё устрою. Ты только шашлык замаринуй, ладно? Твой, с аджикой. А я салаты куплю.
Дмитрий открыл рот, но дочь уже вышла, бросив на ходу:
— И не ворчи! Твой же праздник!
Дверь хлопнула. Он остался один. Посмотрел на казан с бульоном, на груду тарелок в раковине — и почувствовал, как сжимается внутри. Пятьдесят лет. Мечтал о тихом вечере: шашлык во дворе, внуки на качелях, старые фотографии. А вместо этого — толпа, гам, и, как всегда, работа на нём.
———
Его дом — старый кирпичный домик на окраине Нижнего Новгорода. Здесь он растил Алису, здесь пережил развод, здесь научился жить без жалоб. Двор — его гордость: яблони, скамейка, мангал из листового железа. Каждый год на день рождения он мариновал мясо по рецепту отца. Традиция. Но в этот год всё пошло наперекосяк.
Алиса объявила о «празднике» неделю назад. Он пытался отговорить, но дочь гнула своё: «Пап, ты заслужил!» Как всегда, сдался. Не умел спорить с ней — с этой упёртой, как он сам, но без его терпения.
К вечеру дом превратился в склад. Алиса притащила ящики с пивом, пакеты с закусками, громадный торт, занявший полхолодильника. Дмитрий, режу лук, думал о том, как втиснуть сюда ещё двадцать человек.
— Пап, ты где? — ворвалась Алиса с подругами. — О, шашлык уже пахнет!
— Да, — буркнул он. — Только не трогайте, маринуется.
Подруги — Наташка и Ирка — уселись за стол. Наташка, с синими ногтями, потянулась к миске с аджикой.
— Дим, можно попробовать? Обожаю твой соус!
— Не надо, — скривился он. — Ещё не готов.
— Ой, да ладно! — Она зачерпнула ложку и слизнула. — Блин, огонь! Алис, твой паста — гений!
Он стиснул зубы. Алиса, не замечая, трещала с подругами, пока те уплетали аджику. Когда те ушли, он взглянул на полупустую миску — и в глазах запечётло. Вздохнул, начал новую порцию.
———
Утро началось с бардака. Встал в пять, чтобы развести мангал. К девяти во дворе царил хаос: Алиса вешала гирлянды, зять Сергей пытался собрать стол, который тут же развалился.
— Дим, где гвозди? — орал Сергей, роясь в сарае.
— В банке, на полке. — Дмитрий рубил мясо. — Только не перепутай, там ещё мамины старые.
Через минуту — звон разбитого стекла. Выбежал: Сергей стоял над осколками.
— Сорян, тесть, — виновато ухмыльнулся. — Уронил.
Он сжал кулаки, но молча кивнул.
Это была не просто банка — в ней мама хранила варенье. Но сегодня — не день для скандалов.
К обеду начали сходиться гости. Тётя Галя приволокла гигантский торт, затмивший его скромный шашлык. Бабка Тамара требовала стул с подушкой. Бывшие коллеги орали анекдоты, не давая ему вставить слово. Внуки носились, снося всё на пути.
— Дим, где вилки? — крикнула тётя Галя.
— На столе.
— О, это твой шашлык? — ткнула она в мясо. — Нормально, но наш торт круче! В кондитерской брали!
Он стиснул зубы, но улыбнулся.
Кухня стала проходным двором. Гости лезли за добавкой, крошили хлеб, проливали вино. А он метался между мангалом и столом, пока Алиса принимала комплименты за «отличный праздник».
— Да, я всё организовала! Папе же надо отдыхать! — слышал он. Внутри всё сжалось.
———
К трём во дворе стоял гул. Дети орали, взрослые пели, музыка глушила слова. Дмитрий, стоя у раковины, мыл тарелки. Его шашлык ещё дымился, но гости налегали на торт.
— Пап, хватит возиться! — Алиса потянула его за руку. — Иди, тосты говорят!
Он нехотя пошёл. Подняли бокалы: «За юбиляра!» Он улыбался, но чувствовал себя лишним. Его день стал днём Алисы.
Вернувшись на кухню, увидел: шашлыка нет. Выбежал во двор — внук Стёпа, пятилетний чертёнок, швырял мясо в собак, а его сестра Катя рисовала кетчупом на скатерти.
— Стёпа! Катя!
Все замерли. Шашлык был уничтожен. Гости засмеялись: «Дети же!» Алиса пожала плечами:
— Пап, ну что ты. Мы ещё купим.
— Купим? — голос дрогнул. — Я трое суток его мариновал! А вы даже не попробовали!
Тишина. Гости переглядывались. Алиса подошла:
— Пап, прости. Давай я уберу, а ты отдыхай.
— Отдыхай? — он взорвался. —”Отдыхай?” — он взорвался. — Я с рассвета на ногах, а вы тут как на поминки пришли — жрите, пейте, даже спасибо не скажете! Вон отсюда все — праздник окончен.
Гости разошлись, Алиса молча убирала мусор, а он сел на скамейку, закурил и понял: иногда один день тишины дороже всех юбилеев.
