Василиса Смирнова стоит долго, телефон в руках. Голос её матери, Марина Петрова, звучит в ушах влажный
Вчера Куда ты этот салатник тащишь? Он же всю колбасную нарезку загораживает! И вообще, бокалы подвинь
— Ты не жена, ты просто прислуга. У тебя даже детей нет!
— Мама, Хелене нужно здесь пожить. Мы делаем ремонт, в нашей квартире невозможно находиться. Здесь ведь есть свободная комната, почему ей страдать в пыли? — сказал муж Хелены.
Похоже, его такой вариант вполне устраивал, но вот жену и свекровь — не особо. Свекровь терпеть не могла невестку.
— Мне надо работать, я не могу тут находиться, — прошептала Хелена.
Жена работала на удалёнке и нуждалась в тишине. Яков был весь день на работе, так что оставаться под одной крышей со свекровью было сложно. Хелена привыкла, что дома у неё никто не мешает.
Хелена смотрела на свекровь и не знала, что сказать. Свекровь не хотела видеть Хелену у себя, но выхода не было. Все сели за стол и начали ужинать.
— Хелена, подай, пожалуйста, свой фирменный салат, — сказал Яков.
— Яша, не ешь эту химию. Я тебе другое сделала — полезнее будет, — заныла свекровь.
Лицо Хелены изменилось. Мужу у неё аллергия на помидоры — как свекровь могла забыть? В детстве та тоже не обращала внимания, только отмахивалась: «Что бегать к врачам, дам таблетку — и всё пройдёт».
— У него аллергия. Почему ты добавила помидоры? — сказала Хелена.
— Ну что ты выдумываешь, один помидор — ничего страшного не случится, — отмахнулась свекровь.
— Ему будет плохо.
— Хелена, прекрати уже. У него нет никакой аллергии. Его родная мать знает его лучше тебя.
— Я ему жена. Забочусь о муже.
— Ты не жена, а просто домашняя прислуга. Дети появятся — поговорим!
Хелена вскочила из-за стола и убежала в спальню. Свекровь всегда била в самое больное место. Яков пошёл утешать жену.
— Яков, прости, я пойду к родителям. Или в офис буду ездить. Я не останусь с твоей мамой.
— Дай мне с ней поговорить. Она перестанет!
— Нет, мы это уже миллион раз проходили. Мы не уживёмся под одной крышей.
Им пришлось снять квартиру, чтобы избежать нового семейного скандала. Свекровь, конечно, была недовольна, но деваться было некуда. А Хелена радовалась, что у неё есть такой понимающий и заботливый муж. Ты не жена, ты просто служанка. У тебя даже детей нет! Мама, Алёна поживёт у нас немного. Мы делаем ремонт
Сегодня я снова оказался в женской консультации. Как всегда, очередь тянулась по коридору, а доктор задерживался
28апреля, СанктПетербург Сегодня вечером я сидел в ванной, руки погружены в холодную воду, а из окна
Сегодня мне снова не спится. Решил записать в дневник свои мысли может, так станет легче разобраться в себе.
19 марта Сегодня вспоминал своего давнего приятеля Антона. Он всегда мечтал устроиться по жизни полегче
Куда мне пристроить этот таз с холодцом? В холодильнике одни твои заморские закуски рулеты, капрезе и
«Я не хочу быть мамой! Я хочу уйти из дома!» — так сказала мне моя дочь
Моя дочь забеременела в 15 лет и долго скрывала это. Мы с мужем узнали о её беременности только на пятом месяце. Конечно, об аборте и речи не было.
Кто отец ребёнка, мы так и не узнали. Дочь лишь сказала, что встречалась с ним три месяца, а потом расстались. Даже возраста его точно не знает.
— Может, 17, может, 18… Может, и 19, — отвечала она.
Конечно, мы с мужем были потрясены: наша дочь ждёт ребёнка. Понимали: всем нам будет очень нелегко. А ещё дочь всё время говорила, что мечтает стать мамой, хочет ребёнка. Я знала — она ещё не понимает, что значит быть матерью.
Через четыре месяца у неё родился замечательный мальчик — здоровый и сильный. Но роды были тяжёлыми, и дочка почти четыре месяца восстанавливалась. Без моей помощи ей было бы не справиться: я уволилась с работы и полностью посвятила себя дочери и внуку.
Когда силы вернулись, она и подходить к сыну не хотела. По ночам спала, днём тоже не занималась ребёнком. Я уговаривала, ругалась, объясняла, просила её помогать. И вот однажды она сказала:
— Вижу, что ты его любишь. Вот и усынови его! Я буду ему сестрой. Я не хочу быть мамой, хочу гулять с подругами, ходить на дискотеки! Я хочу веселиться!
Я думала, может быть, у неё послеродовая депрессия. Но оказалось — нет, она просто совсем не любит своего ребёнка.
В конце концов, мы с мужем оформили опеку над внуком. Дочь стала неуправляемой: вообще нас не слушалась, ночами уходила, приходила утром. Сыном не интересовалась совсем.
Так мы жили несколько лет. Думали, уже ничего не изменится. Внук рос — становился умнее, учился ходить и говорить, был очень улыбчивым и радостным.
Он так радовался, когда дочь возвращалась домой: бежал к ней, обнимал, что-то рассказывал. И сердце у дочери оттаяло: она стала чудесной мамой. Теперь всё своё время проводит с сыном, постоянно его обнимает и целует. Часто говорит:
— Я такая счастливая, что у меня есть сын! Он — самое ценное в моей жизни! Никому его не отдам!
Мы с мужем очень счастливы, что в нашей семье наконец наступил покой. Не хочу быть мамой! Хочу уйти из дома! сказала мне моя дочь. Моя дочь забеременела, когда ей было всего 15 лет.
