Когда Насте исполнилось всего шесть, её мир раскололся на «до» и «после». В тот обычный будний вечер отец собрал сумку и вышел из квартиры. Не «за хлебом», не «на смену», а навсегда. Она тогда ещё не знала, что значит это колючее слово «развод». Просто с тех пор он больше не возвращался. Не гладил по голове перед сном. Не шептал: «Я здесь».
Казалось бы — история, как у тысячи других. Банальная. Но для одной девочки это был крах вселенной, потому что она решила: это её вина. Она ест, ей нужны куртки, скоро школа — расходы. А мама осталась без работы, и бедный папа не выдержал… устал тянуть этот воз.
— Мам, а если я буду есть только в садике, папа вернётся? — спросила Настя, глядя в лицо матери синими, как васильки, глазами.
Женщина прижала её к себе и разревелась. А Настя ела всё меньше и меньше. Но папа так и не появился.
Первое сентября. Настя идёт в школу. Первый раз — в первый класс. Белоснежная блузка, плиссированная юбочка, банты размером с саму голову. Она крутилась перед зеркалом и думала: «Если папа увидит меня сейчас, он точно вернётся. Кто же откажется от такой умницы?»
Мама держала её за руку, в другой — букет астр для учительницы. Девочка то улыбалась, то поджимала губы. Но главное — она верила: папа придёт. Обязательно.
— Настюша, чего озираешься? Я же рядом, — шепнула мама.
Но девочка не боялась. Она высматривала. В толпе, в каждом мужчине, в каждом повороте головы. Может, он здесь? Просто она его не заметила? А она же в первом ряду — как можно не увидеть?!
Когда линейка закончилась, Настя сжала кулачки, чтобы не расплакаться. Может, он видел? Просто не подошёл?
— Папа дома? — спросила она на обратном пути.
— Не знаю, рыбка… — вздохнула мать.
Но Настя бежала впереди, сердце колотилось: он там! Распахнула дверь… и увидела пустоту. Тогда и разревелась по-настоящему.
Мама гладила её по спине, бормотала что-то про работу, но сама давно знала правду. Она даже ходила к нему, умоляла:
— Дмитрий, мне ничего не надо. Но Настя ждёт. Хоть раз приди.
— Прийти? — фыркнул он. — Это ж цветы, подарки… А у меня копейки. Не обманывай ребёнка.
— Чтоб ты с этими копейками подавился… — прошептала мать, хлопнув дверью.
Настя росла. Тихая, прилежная, без капризов. Училась на пятёрки не ради оценок, а втайне надеясь: «Вот он узнает и вернётся. Скажет: „Я тобой горжусь“».
Но он не возвращался.
— Мам, давай позовём его на день рождения? Без подарков. Пусть просто придёт…
Мать молчала. А Настя закрывалась в комнате и ревела в подушку. Она знала: не придёт.
Школу она окончила с золотой медалью. Выпускной — событие, которое должно было стать праздником для всей семьи. Платье с блёстками, бабушка с пирогами. Но за час до начала Настя сидела на лавочке у отцовского дома. Хотела пригласить. Показать, какая выросла. Услышать: «Прости, дочка. Я горжусь тобой».
Он вышел из подъезда. Рюкзак через плечо, глаза в землю. Прошёл мимо. Не узнал.
— Папа! — крикнула она. — Это я! Настя!
Он обернулся. Пауза.
— Выросла, — равнодушно бросил.
— Я школу закончила. С медалью. В Питер поступаю…
— Денег нет. Не рассчитывай.
— Я не за деньгами… Хотела на выпускной позвать…
— И что мне там делать?
Она развернулась и пошла. Слёзы катились сами. Тогда Настя поняла: детство закончилось.
Университет. Работа. Возвращение в родной город — мама заболела. Встреча с Сергеем. Свадьба. Две дочки. Слово «папа» она вычеркнула из жизни.
Сегодня ей тридцать. Юбилей. В квартире гомон, смех, мама возится с внучками, Сергей встречает родителей. Настя на кухне доливает в салатник майонез.
Звонок в дверь. Она бежит открывать — думает, свёкор. Но… на пороге он. Отец. Седой, согбенный.
— Пришёл поздравить. На свадьбу не звала. Жаба душила стол накрыть для отца? Я ж старый уже. Помогать надо…
— Опоздал, пап. Когда-то я ждала тебя каждый день. Молилась. Ты не пришёл ни в первый класс, ни на выпускной. Теперь ты мне не нужен. И не смей упрекать. Я тебя не звала. Уходи.
— Не впустишь?
— Нет.
Дверь захлопнулась.
Он стоял ещё минут десять. Рука дрожала у звонка. Вдруг лифт открылся — галдёж, смех, пожилая пара и мужчина с тортом в руках.
— Вам к нам? — спросил тот.
— Нет… ошибся этажом…
Он побрёл вниз. А сверху уже кричали:
— Настенька, с днём рождения!
Эти слова жгли, как соль на ране. Поздно. Всё. Мосты сожжены.
