В тот дождливый субботний день Дмитрий Волков зашёл в маленькое кафе на Тверской улице со своей четырёхлетней дочкой Аней. За окном лил осенний дождь, а в душе Дмитрия стояла такая же тишина.
Он когда-то был человеком весёлым, полным жизни. Предприниматель, к тридцати годам ставший миллионером, у него было всё — успех, уважение и, главное, любовь. Его жена, Екатерина, была светом в его жизни. Её смех наполнял их дом, её доброта согревала даже в самые тяжёлые дни. Но два года назад её забрала автокатастрофа. В одно мгновение мир потерял краски.
С тех пор Дмитрий стал другим — не холодным, но отстранённым. Единственное, что держало его на плаву, была маленькая девочка рядом.
Аня была вылитая мать — такие же каштановые локоны, светлые зелёные глаза и тот же наклон головы, когда что-то её интересовало. Она не понимала до конца, что они потеряли, но по-своему вела отца сквозь это горе.
Устроившись у окна, Дмитрий машинально взял меню. Напротив Аня тихо напевала, болтая ногами над полом.
Потом она замолчала.
— Папа… — её голос был лёгким, но твёрдым. — Эта официантка похожа на маму.
Дмитрий моргнул, не веря своим ушам.
— Что ты сказала, солнышко?
Она указала через зал. — Вон та.
Он обернулся.
И сердце его едва не остановилось.
В нескольких шагах стояла женщина — точная копия Екатерины.
Он не мог оторвать взгляд. Такие же глубокие, тёплые глаза. Такие же мягкие черты лица. Та же ямочка на щеке, появлявшаяся только при искренней улыбке.
На мгновение кафе исчезло. Шум стих. В ушах стучало только его собственное сердце.
Этого не может быть.
Екатерина погибла. Он опознал её тело. Организовал похороны. Похоронил.
Но эта женщина…
Она повернулась, встретилась с ним взглядом — и замерла.
В ту долю секунды, пока их глаза были связаны, её улыбка дрогнула. Дыхание прервалось. Затем, не сказав ни слова, она резко развернулась и скрылась за дверью кухни.
Дмитрий сидел, словно парализованный.
Совпадение? Двойник? Но инстинкты кричали обратное.
— Посиди тут, Аня, — тихо сказал он, поднимаясь.
Девочка посмотрела на него с любопытством, но кивнула.
Дмитрий быстрым шагом направился к кухне, не сводя глаз с двери. Когда он уже протянул руку, перед ним возник сотрудник.
— Сюда нельзя, посетителям запрещено.
— Мне нужно поговорить с одной из ваших официанток. В чёрном хвосте и бежевой блузе. Пожалуйста, это срочно.
Тот колебался, но через минуту дверь открылась.
Она вышла медленно, без улыбки. Вблизи сходство было ещё сильнее. Не только лицо — её осанка, наклон головы, еле заметный шрам над бровью.
— Чем могу помочь? — спросила она.
Голос был чуть глубже, но глаза… глаза были Катины.
— Извините, — пробормотал Дмитрий. — Вы похожи на одну женщину.
Она вежливо улыбнулась. — Мне часто такое говорят.
— Вы не знаете Екатерину Волкову?
Лёгкая дрожь в глазах. Едва уловимая, но он её заметил.
— Нет, — быстро ответила она. — Простите.
Он достал визитку. — Если вдруг вспомните что-то…
Но она не взяла. — Хорошего дня, — и ушла.
Но Дмитрий заметил, как дрожали её руки. И как она прикусила губу — точь-в-точь, как Катя, когда нервничала.
Этой ночью он не спал.
Сидел у кровати Ани, слушая её ровное дыхание, пока его мысли метались в хаосе.
Неужели Катя жива?
Если нет, почему эта женщина так себя вела?
Утром он нанял частного детектива.
— Узнайте всё о женщине по имени Анна. Работает в кафе на Тверской. Фамилии нет. Но она — вылитая моя жена… которая, якобы, мертва.
Через три дня детектив позвонил.
— Дмитрий, приготовься.
Сердце сжалось. — Что?
— Я посмотрел записи с камер. В той аварии за рулём была не твоя жена. А Катерина… её тело официально не опознали. Решили, что это она, потому что там были её сумка, документы, одежда. Но стоматологические записи… не совпали.
Дмитрий онемел.
— То есть…
— Её настоящее имя — Екатерина Ларина. Она сменила его через полгода после аварии. Эта официантка… твоя жена.
Мир перевернулся.
Она не погибла.
Она исчезла.
И позволила ему с Аней думать, что её больше нет.
На следующее утро Дмитрий вернулся в кафе — один.
Она увидела его и на этот раз не убежала.
Сняла фартук и вышла с ним во двор.
За кафе был небольшой двор со старой скамейкой под дубом. Там они и сели.
— Я знала, что этот день настанет, — тихо сказала она.
Дмитрий смотрел на неё, словно впервые. — Зачем, Катя? Зачем ты позволила нам думать, что ты умерла?
Она опустила глаза. — Я не планировала. В тот день я поменялась сменой с коллегой, потому что у Ани была температура. Авария случилась через несколько часов. Все решили, что это я. Та же сумка. То же пальто. Те же документы.
— И ты их не поправила? — голос дрогнул.
— Сначала… я собиралась. Но когда увидела новости, как все скорбят, что-то внутри меня сломалось. Впервые за годы я почувствовала себя невидимой. Свободной. Без давления, без внимания. Просто… тишина.
— И ты исчезла?
Она кивнула. — Думала, ненадолго. Вернусь. Но с каждым днём это становилось сложнее. Я видела, как ты страдаешь… и Аня… и решила, что не заслуживаю вернуться. Я бросила вас.
— Почему? Как это могло зайти так далеко?
— Я любила тебя, — прошептала она. — Люблю и сейчас. Но я потеряла себя, Дима. Между благотворительными вечерами, интервью и твоими проектами… я перестала быть Катей. Я была твоей женой. Матерью Ани. Я забыла, кто я.
— Аня узнала тебя.
Слёзы блеснули в её глазах. — Я видела её тогда. Хотела броситься к ней. Но испугалась.
Дмитрий наклонился. — Вернись домой. Сама расскажи ей. Пусть снова услы
