Когда я в последний раз закрыла за собою дверь кабинета, где прослужила без малого тридцать лет, сердце сжалось от странной смеси чувств. Сперва — лёгкость, будто с плеч свалилась тяжёлая ноша. Потом вдруг накатило: а дальше-то что?
Будни без пробок на Садовом, без вечной гонки за отчётами, без трелей телефона в шесть утра — казалось, вот оно, счастье. Но очень скоро тишина стала давить сильнее московской жары в июле. Я металась между глажкой белья и перемыванием посуды, словно стараясь доказать самой себе, что ещё на что-то гожусь.
Всё изменилось в одно пасмурное утро. Сидя у окна с чашкой чая, я вдруг заметила, как за окном воробьи дерутся за корку хлеба. Засмеялась — и в этот миг поняла: впервые за десятилетия мне некуда спешить.
На полке пылился томик Паустовского, купленный ещё при Союзе. Я открыла его, и пробежала дрожь — будто встретила старого друга. Страницы пахли временем, и я читала медленно, смакуя каждую строчку, как бабушкино варенье из смородины.
Потом были прогулки. Сначала до лавочки у подъезда — ноги дрожали, как у жеребёнка. Потом дальше — до сквера на Ленинском, где старушки, как и я, грелись на солнце. А однажды я дошла до Нескучного сада и просидела там до вечера, слушая, как шуршат листья под ногами прохожих.
Счастье оказалось в мелочах: в аромате свежесваренного кофе по утрам, в вязании носков для внучки под пластинку Высоцкого, в разговорах с соседкой Надеждой Петровной о старых временах. Я научилась жить без оглядки, без вечного “я должна”.
Дочь иногда ворчит: “Мама, тебе бы в клуб пенсионеров записаться!” Но мне хорошо и так. Впервые за всю жизнь я не чья-то мать, не ответственный работник — просто я, Людмила Семёновна, с седыми волосами и смешными морщинками вокруг глаз.
Теперь я веду тетрадь в синей клеёнчатой обложке. Записываю туда анекдоты, услышанные в очереди, рецепт пирогов с брусникой, который мне подсказала продавщица в булочной. Иногда просто мысли — может, внукам будет интересно почитать, когда меня не станет.
Старение — это не закат, а золотая осень. И если кому-то мои слова покажутся полезными — запомните: пенсия не конец пути, а новая дорога. Без галопа, зато с возможностью наконец разглядеть придорожные цветы.
