Людмила Петровна много лет жила одна в уютной двушке в старинном районе Твери. Дом — родной, соседи — свои, всё вокруг знакомо до каждой трещинки в асфальте. С годами стала реже выходить, больше сидела дома, гуляла во дворе, где её знали все — от мала до велика. Овдовела рано, но не ныла — подняла дочку Аленку, выучила, помогла с жильём, когда та замуж вышла.
Алена с мужем жили неплохо, растили сына Ваньку, а Людмила Петровна видела их в основном по праздникам. Не обижалась — понимала: у молодых своя жизнь. Но всё поменялось, когда муж Алены ушёл к другой, оставив её с ребёнком и кучей долгов.
Сначала дочь держалась, а потом сдалась. Денег не хватало, Ваньку надо было поднимать, да и себе хотелось выглядеть прилично. Подруга тогда и нашептала: «Пусть мама квартиру продаст и к тебе переедет. И ей не одиноко, и тебе помощь». Алена быстро уговорила мать — мол, мы же родные, что делить? Ванька под присмотром, деньги от квартиры на учёбу — всем хорошо.
Людмила Петровна, хоть и сомневалась, согласилась. Продала квартиру, отдала деньги дочери, собрала вещи и переехала. Сначала всё было как в сказке — готовила, стирала, внука из школы встречала. Даже соседкам хвасталась: «Вот, дети не бросили, приютили». Те слушали, и многие завидовали — кому в старости не хочется быть нужной?
Но прошло пару месяцев — и началось.
Алена после развода стала злой, словно её подменили. И вся злость выливалась на мать. То «суп не тот», то «вещи не там». Потом пошли крики, хлопанье дверьми. «Не выходи, когда у меня гости», — раз бросила дочь. И стало ясно — Людмила Петровна здесь не хозяйка, а так, приживалка.
Ванька, глядя на мать, тоже стал грубить бабке. То огрызнется, то промолчит. А потом и вовсе перестал замечать.
А она-то думала, внук будет отрадой. Что они книжки вместе читать станут, в парк ходить. Вместо этого — пустота. И комок в горле каждый вечер.
Плакала тихо. Жаловаться некому. Разве что на лавочке соседкам-старушкам выскажется да шепнёт: «Девоньки, не повторяйте моих ошибок. Лучше одна в своей квартире, чем чужая в чужой семье».
Теперь Людмила Петровна живёт, как постоялец. Без права голоса. Деньги от квартиры испарились, помощь не ценится. Осталась только её крохотная комната да старое покрывало, купленное ещё до переезда.
Не хвастается больше, не улыбается. Сидит у окна, вспоминает, как когда-то с Аленкой оладушки пекли, как внука маленького на руках качали. Тогда была семья. А теперь — просто стены.
Что случилось? Не знает. Может, дочь сломлена. А может, и правду говорят: «С милым рай и в шалаше, да только не с роднёй». Пока жили отдельно — любили. А съехались — и всё пропало.
И каждый день один и тот же вопрос: неужели это благодарность за всю жизнь, за любовь? Или сама виновата, что поверила в сказку?
Вот такая история. Тихая. Без криков. Но с болью, которая глуше любого скандала.
