Дневник, 12 октября 2023г.
Сегодня, листая старые записи, я вновь вспоминаю, как всё начиналось. Отец ушёл из жизни, когда мне было тринадцать, а младшей сестре Злате всего три года. Нас оставила лишь мать, Галина Петровна, продавщица в продуктовых лавках, и наш единственный родственник бабушка по маминой линии, которая скончалась за два года до того. Дальше поддержкой была лишь пустая стена квартиры в районе Пресненский, в Москве.
Я никогда особо не жаловался на отца: он постоянно «мотался по вахтам», почти не бывал дома, но хотя бы кормил нас. С приходом смерти он превратил нашу жизнь в финансовую пропасть одна зарплата продавщицы уже не покрывала счетов за коммунальные услуги и еду. Я старался помочь, подрабатывал мелким ремонтом, ухаживал за Златой, когда мама была в смене.
Через год после смерти отца мать привела домой Николая среднего возраста мужчину, который, казалось бы, должен был стать её спасением. Он быстро исчез, оставив после себя лишь шёпот соседки Ольги Николаевны: «Он женат, а я думала, что он в командировке». Ольга, однажды, упрекнула меня: «Тебе бы больше заниматься своими детьми, а не бегать за чужими мужиками».
Следом пришёл Сергей Иванович, который называл меня «птенчиком», а маму «ластрочкой». Он продержался полгода, потом ушёл. Затем появился тихий, вежливый Степан, который остался с нами три месяца и исчез так же бесшумно.
Я не понимал, почему у мамы так часто «не везут» мужчины, ведь она была красива, хозяйственна и заботлива. После Степана наступила тишина.
Мне никого не нужно, сказала она однажды Ольге. У меня есть вы, мои дети, и я их буду растить.
Я вздохнул с облегчением. Мне было шестнадцать, я мечтал поступить в институт в СанктПетербурге. Но без согласия матери я не мог уехать, да и оставить Злату, которую уже «заполняли» мужчины, было бы предательством.
Что ты, сынок! воскликнула она, когда я впервые озвучил планы после одиннадцатого класса. Поедешь, а мы с Златой справимся. Только денег не обещаю.
Я сам разберусь, ответил я, полон решимости.
Тогда я ещё не знал, что мать отдала меня в волю лишь с лёгкой душой. Я поступил, переехал в общежитие, учусь, подрабатываю вечерами. Трудно, но я к этому готов. Оказалось, насколько тяжело будет скучать по дому и по сестре.
Злата для меня почти бог. Она слушалась меня, плакала, когда я собирался уезжать, но говорила, что всё будет лучше, если я пойду. Через несколько месяцев после моего отъезда её голос в телефонных звонках стал вялым, печальным, и однажды она расплакалась.
Иди, маленькая, строго сказал я. Протри слёзы и расскажи, что случилось. Не лги мне.
Через пять минут я понял, что всё не так. Мама привела домой дядю Игоря громкого электрика, 45летнего, лысоватого и краснолицого, который сразу стал «хозяином» дома. Он стал требовать, чтобы Злата сама готовила, стирала, гладила, а мать, как ковер, к нему прижималась, забывая о дочери.
Злата уже ходила в школу в двух кварталах от дома, а мама перестала её сопровождать в бассейн и в театральную студию, говоря: «Самой учись, привычка к самостоятельности». Игорь объявил, что девочка должна всё делать сама, а мать лишь изредка вмешивалась, словно боясь возразить.
Запретили Злате выходить из комнаты без разрешения, когда Игорь был дома, и советовали «меньше попадаться» хозяину. Я не выдержал:
Что с мамой случилось? крикнул я, услышав её крик в стене. Я поговорю с ней! Не плачь, моя «козявка», я разберусь.
Но разговоры не помогли. Мать в ответ: «Я не заслужила счастья? Игорь отличный мужчина! А Злата слишком избалованна, её надо воспитать в дисциплину». Я спросил: «Мам, ты уверена, что всё в порядке? Ты болеешь?»
Прекрасно чувствую себя, отрезала она, смягчив тон: Злата просто тревожится, фантазирует, чтобы я её пожалела.
Я хотел поверить, но сомнения не отпускали. Я сосредоточился на учёбе, стремился сдать сессию заранее и найти работу. Деньги были в убытке: я не пил, не курил, не гулял по клубам.
Сессию я сдал почти безупречно, но работу пришлось отложить. Злата в трубку плакала, говорила, что боится Игоря, что он ходит по квартире почти без одежды, а мать и я почти не выходим из своих комнат.
Я поехал в Москву первым автобусом, чтобы увидеть правду. Игорь ходил по квартире, как господин, говорил громко: «Сынок твой пришёл, а ты даже стол не накрыла», а мать улыбалась ему ласково: «Сейчас, Игорь, всё будет». Я не стал пить с «хозяином», ушёл в комнату сестры, где она уже плакала от радости, что я вернулся.
Через пару дней я понял, что Игорь командует в квартире полностью. Он пытался приказывать мне, но я сразу отвернулся: «Не указывай мне, что делать в моём доме!»
Он отвечал угрожающе, но мать вмешалась, крича: «Сынок, успокойся, Игорь тоже здесь прописан, найдём компромисс». Я спросил её, неужели она его зарегистрировала, когда я ещё был ребёнком? Она лишь улыбнулась и сказала, что «Игоряша» ушёл, обидевшись.
Я попытался понять, что происходит. Может, он её опаивает? Может, нам к врачу стоит пойти? Мама вскрикнула, заплакала: «Я впервые в жизни влюбилась! И Игорь меня любит! Как ты думаешь, легко жить без мужа?» Я был в растерянности: жалел и мать, и сестру, и себя. Учёба была под угрозой.
Главная цель стала избавиться от Игоря. Никакие уговоры не помогали, он как будто гипнотизировал маму. Я нашёл выход в интернете, где нашёл юридическую информацию.
Мам, выгоняй его или я пойду в суд, твёрдо сказал я.
Какой суд? отозвалась она. Игоряша живёт здесь законно.
Ты его прописала, когда я был несовершенен, а теперь всё изменилось. Подумай, настаивал я.
Игорь не захотел идти в суд, и спустя два дня съехал. Мама теперь часто смотрела на меня укоризненным взглядом, но иногда уходила из дома, будто нашла утешение гдето ещё.
Я перевёлся на заочное обучение, нашёл работу в родном городе. Надеюсь, мать со временем одумается, а пока я остаюсь рядом, чтобы ничего не случилось.
Записал всё, чтобы не забыть, как тяжело было выживать в семье, где каждый новый «сожитель» менял баланс, а я всё же нашёл путь к самостоятельности.
Жизнь учит, думаю я, закрывая дневник.
