Второй шанс
На душе у Фаины было тягостно, как всегда бывает после кладбища. В автобусе ехало ещё несколько человек, все погружённые в свои мысли.
Машина свернула с объездной дороги в город. За окном потянулись одноэтажные и двухэтажные домики окраины. Скоро и они исчезнут — на их месте вырастут новые кварталы с широкими проспектами и высотками.
Фаина неожиданно вышла на ближайшей остановке. А вдруг в следующий раз этого района уже не будет? Она шла по улице с облупившимися приземистыми домами, и сердце сжималось от тревоги: найдёт ли она тот самый дом, где прошли её самые счастливые годы?
Стекла во многих окнах были выбиты, подъезды зияли пустотой, словно разинутые рты. Жильцов давно расселили в новые благоустроенные квартиры. Вокруг ни души, только машины да автобусы проносились мимо. И вот он — её дом. Фая обрадовалась ему, как старому другу.
Без жильцов дом казался мёртвым. Только почерневшая от времени скамейка у подъезда напоминала о прошлом. А через два дома уже виднелась стрела подъёмного крана — скоро снесут и этот.
Фая закрыла глаза и вдруг ясно увидела маму в окне второго этажа, высматривающую её среди девчонок, играющих в классики во дворе. Из открытых окон доносился звон посуды, пахло жареным луком. Где-то бубнил телевизор, а из окна тёти Наташи раздавался её визгливый голос — она ругала пьяного мужа.
«Фая, обедать!» — донеслось из далёкого прошлого.
Фая вздрогнула и открыла глаза. Ни мамы, никого — только пустые глазницы окон смотрят на неё равнодушно.
Но остановиться она уже не могла и продолжала вспоминать…
***
— Фая, обедать! — кричит мама из окна.
Она бежит по обшарпанным ступенькам на второй этаж, врывается в квартиру и ещё в прихожей слышит: «Мой руки и за стол!» А папа сидит между столом и холодильником, читает газету и ждёт, когда все сядут…
Фая так живо вспомнила это, что даже почувствовала запах кислых щей. Слёзы покатились по щекам. Она провела пальцами под глазами, смахнув их.
А вот она идёт в школу с портфелем. Не успела отойти от дома, как сзади раздался топот — это Юрка догонял её.
— Файка, подожди! — кричит он.
Догнал, пошёл рядом.
— Дашь алгебру списать?
— А чего вечером не зашёл? — спросила Фая.
— Твоя мама на меня так смотрит, будто я вор.
— Выдумываешь. — Фая повернула голову, взглянула на Юрку.
Как он изменился за лето! Вытянулся, загорел. Тёмные волосы выгорели на солнце, из-под ворота рубашки виднелась тонкая шея, где пульсировала жилка. Она будто видела её сквозь кожу. Нет, конечно, не видела — просто запомнила.
Когда он стал таким? Фая с трудом узнавала своего друга детства, соседа с первого этажа.
Юрка почувствовал её взгляд и тоже посмотрел. Фая не успела отвести глаза. Его чайные глаза обожгли, щёки вспыхнули, сердце забилось чаще.
Их отцы работали на заводе, который и дал им эти квартиры. Мама Юрки была бухгалтером там же, а мама Фаи — медсестрой в больнице. Завод и сейчас рядом, дымит трубами.
— Куда поступать будешь? — вдруг спросила Фая.
— В политех. Потом на завод инженером, а затем директором — и всё здесь изменю.
— Правда? — удивилась Фая. — Никто не мечтает директором завода стать.
— А вот увидишь, — уверенно сказал Юрка.
— Инженером — ладно, но зачем тебе этот завод? Его скоро закроют. Станки старые, цеха разваливаются.
— Много ты понимаешь. Его не закроют. Он — история города. Без него тысячи людей без работы останутся. А ты?
— Я в Москву уеду. В университет. Буду переводчиком, объезжу весь мир. Ну или врачом — ещё не решила, — с лёгким кокетством ответила Фая.
В последнее воскресенье сентября всем классом поехали на дачу к однокласснику — день рождения отмечать. Дача стояла на берегу Волги. Под ногами шуршали золотые листья, солнце слепило глаза.
Родители с девочками накрывали стол в саду, а мальчишки играли в волейбол. После обеда все разбрелись по лесу. Там Юрка впервые поцеловал Фаю.
Какой это был год! Оба вдруг повзрослели, сходили с ума от любви. Однажды мама Фаи дежурила в больнице, а отец задержался на работе. Юрка пришёл к ней «списать задачки».
Тогда всё и случилось — быстро, неловко. Они растерянно смотрели друг на друга. Фая взяла с него слово, что это больше не повторится. Юрка кивнул и ушёл. На следующий день они шли в школу молча.
Через несколько дней заговорили снова.
— Окончим школу — поженимся, — сказал Юрка.
— Но я уеду, — тихо ответила Фая.
— Тогда не уезжай, — попросил он.
И впервые они поругались.
На новогоднем вечере Фая увидела, как в полутьме класса Юрка целовался с Ленкой. Она убежала домой в слезах. Начались каникулы, и избегать его стало легко. Но однажды он пришёл сам.
— Ты меня избегаешь. Почему?
— У тебя теперь Ленка. Я видела, — прошептала Фая, чтобы не услышали родители.
— Она сама на меня набросилась! Я что, должен был драться? — оправдывался Юрка.
Фая знала Ленку — та не упускала ни одного симпатичного парня. А Юрка стал очень симпатичным.
Но время шло, Ленка исчезла, и Фая успокоилась. Весь одиннадцатый класс они сходили с ума от любви, но держали себя в руках, пытаясь вернуться к дружбе.
После последнего звонка всем классом отправились на катере по Волге. Остановились у соснового бора, накрыли поляну. Кто-то принёс вино. Классная даже глоток сделала. Потом Фая и Юрка незаметно сбежали в лес. И снова целовались.
— Не уезжай, — снова сказал он.
— Поедем со мной, — предложила Фая.
— Мать не отпустит. У отца сердце шалит. Да и практика на заводе хорошая. Пять лет быстро пролетят. Ты вернёшься, и тогда…
— Ромашкина! Коньков! ГдеОн крепко сжал её руку, и Фая вдруг поняла, что возвращается домой — туда, где её всегда ждали.
