— Как ты могла?! — вскричала Татьяна, сжимая в руках смятый лист бумаги. — Как ты решилась подмахнуть эту бумажонку?!
Наталья вздрогнула, отодвинула кружку с чаем и медленно повернулась к сестре. В её взгляде не было ни тени раскаяния — лишь усталое безразличие.
— Подписала и всё. В чём проблема? — пожала она плечами. — Дом всё равно нужно продавать, ты сама это говорила…
— Говорила?! — голос Татьяны дрожал от ярости. — Я говорила, что решать будем вместе! Вместе, Наташка! А ты за моей спиной с риелтором снюхалась! Да ещё за бесценок отдаёшь!
— Не за бесценок, а… — начала Наталья, но сестра её перебила.
— За полцены! Разве суть в этом?! Этот дом — мамино наследство, понимаешь? Наше общее! А ты ведёшь себя, будто только тебе решать!
В кухне повисла тишина. Лишь старые настенные часы, те самые, что мама привезла из Сочи, мерно постукивали. Наталья стояла у окна, глядя во двор, где они с Таней когда-то прыгали в «классики».
— Ты вообще осознаёшь, что творишь? — продолжила Татьяна, но уже тише. — У меня сын в университет поступает, деньги нужны. У тебя дочь замуж собирается — свадьба, приданое. Неужели не понимаешь?
— Именно поэтому, — резко обернулась Наталья. — Покупатели есть сейчас. Через месяц интерес к нашему району упадёт — и кто его возьмёт?
— Но мы же договаривались! — в голосе Татьяны задрожали слёзы. — Ты обещала — решим вместе!
— Договаривались, — махнула рукой Наталья. — А ты уехала, телефоны не берёшь. Покупатели не будут ждать — у них выбор огромный.
Татьяна опустилась на стул, уронив голову на руки. Договор лежал перед ней, будто насмехаясь.
— Мне пришлось срочно к тётке в Вологду ехать, — прошептала она. — Она одна, больная… Я же тебе говорила…
— Говорила, не говорила… — отмахнулась Наталья. — Дело сделано. Через месяц получим деньги, поделим поровну.
— Поровну?! — Татьяна резко поднялась. — Ты серьёзно так считаешь?!
Наталья спокойно долила себе чаю, села напротив. Её лицо оставалось холодным.
— Ну да. Дом продаётся, деньги пополам. Всё честно.
— Честно?! — горько рассмеялась Татьяна. — Честно — за спиной подписывать? Даже не дождаться меня?
— Тань, хватит истерик, — поморщилась Наталья. — Всё равно никто из нас здесь жить не собирался.
— Не собирался?! — глаза Татьяны вспыхнули. — Кто каждые выходные сюда приезжал? Кто огород сажал, крышу латал? Кто за домом следил?!
— Ну и что? — Наталья пожала плечами. — Твоё хобби. А я, между прочим, все коммуналки платила.
— Коммуналки… — Татьяна подошла к окну. — Наташка, ты вообще помнишь, как мы тут жили? Как мама нас растила? Как за этим столом уроки делали?
— Помню, — сухо ответила Наталья. — И что?
— Как что?! — Татьяна резко обернулась. — Это же наша память! Наше детство! А ты его спускаешь какому-то дяде Коле за копейки!
— За нормальные деньги! И семье с детьми. Им дом нужен, нам — деньги. Всё справедливо.
Татьяна медленно вернулась к столу, взяла договор. Листала, читала — и лицо её побелело.
— Наталья, а это что? — ткнула пальцем в середину документа. — Тут написано, что продавец — Наталья Владимировна Смирнова. А где я?
Наталья отвела взгляд.
— Технический момент. Я в городе, ты в области — нотариусу так проще.
— Нотариусу проще?! — голос Татьяны сорвался. — Ты что, решила оформить всё на себя?! Чтобы мне потом милостыню кинуть?!
— Да не ори ты! — Наталья поморщилась. — Это формальность!
— Формальность… — Татьяна тяжело опустилась на стул. — Наташка, мы с тобой сестры. Одной крови. Как ты могла?
— Да ничего я не сделала! — вспылила Наталья. — Дом продала, деньги получу, с тобой поделюсь. В чём дело-то?
— В том, что ты мне не доверяешь! — Татьяна ударила кулаком по столу. — В том, что решаешь за меня! В том, что ведёшь себя как последняя сволочь!
— Я не сволочь! — Наталья вскочила. — Я реалистка! Всегда была!
— Реалистка… — Татьяна горько усмехнулась. — А помнишь, как мама болела? Кто к врачам ездил? Кто в больнице ночевал? Кто лекарства покупал?
— Ну и что? — Наталья сжала губы. — Я на двух работах вкалывала! Деньги на лечение зарабатывала! А ты свободная была — вот и сидела у мамы.
— Свободная?! — Татьяна вскочила. — Наташка, я мужа тогда потеряла! Он только умер! Я с ребёнком одна осталась! Но к маме всё равно ездила!
— А я деньги зарабатывала! — Наталья повысила голос. — Пока ты нюни разводила, я пахала как проклятая!
— Пахала… — прошептала Татьяна. — А когда мама умирала, где ты была? Помнишь?
Наталья замолчала, уставившись в окно.
— В командировке была. Срочной.
— В командировке! — Татьяна засмеялась, но смех был страшный. — А мама тебя звала. До последнего: «Где Наташка? Почему Наташка не приезжает?»
— Замолчи, — тихо сказала Наталья.
— Не замолчу! — Татьяна подошла вплотную. — Я врала ей, что ты скоро приедешь. А она ждала… поворачивалась к двери…
— ЗАТКНИСЬ! — Наталья крикнула.
— Нет! — Татьяна не отступала. — Мама умерла, а ты явилась только на похороны! И теперь дом продаёшь, будто он для тебя пустое место!
— Он для меня не пустое! — слёзы хлынули у Натальи. — Но я не могу… не могу здесь быть! Всё мамой дышит! Каждый угол!
— А мне легко?! — тихо спросила Татьяна. — Думаешь, я не плачу, когда слышу её голос?
Наталья вытерла лицо рукавом, отвернулась.
— Тогда зачем ты против продажи?
— Потому что это наш дом! — Татьяна села рядом. — Здесь наша история! Мама хотела, чтобы мы вместе решали!
— Мама хотела… — Наталья прошеп”Но, возможно, она хотела и того, чтобы мы, наконец, научились прощать друг друга.”