— Как ты могла?! — кричала Ольга, размахивая смятым листом. — Как ты могла подмахнуть эту бумажонку?!
Антонина отложила чашку с чаем и медленно повернулась к сестре. На её лице не читалось ни капли раскаяния, только усталость.
— Подписала и подписала. В чём проблема? — пожала она плечами. — Дом всё равно продавать придётся, ты сама говорила…
— Говорила?! — голос Ольги дрожал от ярости. — Я говорила, что будем решать вместе! Вместе, Тоня! А ты за моей спиной с риелторами снюхалась! Да ещё и цену занизила вдвое!
— Не вдвое, а… — попыталась возразить Антонина, но сестра перебила.
— В полтора раза! Какая разница?! Это же мамин дом! Наш общий! А ты решила, что можешь вершить судьбы одна!
В кухне воцарилась тишина. Лишь старые часы, привезённые когда-то из Сочи, мерно постукивали на стене. Антонина стояла у окна, глядя во двор, где они с Ольгой в детстве прыгали в «классики».
— Ты вообще осознаёшь, что наделала? — продолжила Ольга, но уже тише. — У меня сын в университет поступает, денег нужно немерено. А у тебя дочь замуж собирается — свадьбу гулять. Нам обеим эти средства жизненно необходимы!
— Вот именно, — повернулась Антонина. — Жизненно. Потому я и поторопилась. Покупатели ещё есть, район пока в цене. Через год уже и даром никто не возьмёт.
— Мы же договаривались! — в голосе Ольги задрожали слёзы. — Ты обещала, что ничего без меня не решишь!
— Договаривались, договаривались… — махнула рукой Антонина. — А ты пропала на неделю, телефон не брала. Покупатели не вечны, у них вариантов полно.
Ольга плюхнулась на стул, закрыв лицо руками. Договор лежал на столе, словно насмехаясь над ней.
— Мне пришлось срочно к тётке в Тверь ехать, — прошептала она. — Она совсем слегла, одна как перст. Я же тебе говорила…
— Говорила, не говорила… — отмахнулась Антонина. — Факт — сделка оформлена. Через месяц деньги будут, поделим пополам, и точка.
— Точка?! — вскинулась Ольга. — Ты всерьёз думаешь, что на этом всё?
Антонина долила себе чаю и села напротив. Её лицо оставалось невозмутимым.
— А что ещё? Дом продан, деньги делим. Всё честно.
— Честно… — горько усмехнулась Ольга. — А честно ли было решать за меня? Не дождаться, пока вернусь?
— Оль, хватит драматизировать! — поморщилась Антонина. — Обычная продажа жилья. Всё равно ни ты, ни я здесь жить не собираемся.
— Не собирались?! — глаза Ольги вспыхнули. — А кто каждые выходные здесь копошился? Кто грядки полол, крышу латал? Кто соседям за порядком приглядывал?
— Ну и что? — пожала плечами Антонина. — У тебя хобби такое. А я, между прочим, все коммуналки исправно платила.
— Коммуналки… — Ольга подошла к окну. — Тоня, ты вообще помнишь, как мы тут росли? Как мама нас растила? Как за этим столом уроки делали?
— Помню, — коротко бросила Антонина. — И что?
— Как что?! — резко обернулась Ольга. — Это же наша память! Наше детство! А ты его какому-то дяде Пете за гроши сплавила!
— Не за гроши, а по рыночной цене. И не дяде Пете, а нормальной семье. Им жильё нужно, а нам деньги. Всё логично.
Ольга медленно взяла договор, начала листать. Лицо её побелело.
— Тоня, а это что за пункт? — ткнула она пальцем в середину документа. — Тут написано, что продавец одна — Антонина Сергеевна Волкова. А я где?
Антонина отвела взгляд.
— Это… формальность. Оформили на меня, потому что я в Москве, а ты в области. Нотариусу так проще.
— Нотариусу проще?! — Ольга взорвалась. — Тоня, ты что творишь?! По бумагам дом твой! А ты мне потом «из доброты» копейки кинОни помолчали, глядя друг на друга, а потом Антонина тихо сказала: “Ладно, давай переоформим, только не злись больше”.
