Мама, ты, наверное, до сих пор сидишь вечерами на кухне, перебирая пожелтевшие открытки, где все поздравляют с моим рождением. Где улыбаются те, кого уже нет. Хранишь мой первый чепчик, выпавший зуб, локон белокурых волос — словно пытаешься удержать время, когда я помещался у тебя на руках. Но ни один альбом не вернёт прошлое. А ты всё бережёшь эти крохи — ведь я твой сын.
Я стал взрослым. Мне за тридцать, есть жена Анастасия, ипотека, работа в офисе и обязанностей — на три жизни. Но знаешь, мама? Я всё тот же Сашенька. Мальчик с ободранными коленками, двойкой по алгебре и комом в горле. Ты тогда не допытывалась — просто гладила по голове. И я верил: завтра, может, и влетит за проказы, а сегодня меня любят. Просто так.
Хочу, чтобы ты знала: внутри я не изменился. Даже в этом строгом пиджаке и с кредиткой в кошельке. Звоню редко не из-за забывчивости. Стыдно быть не железным. Но в трудную минуту я снова в нашей хрущёвке, где пахнет ватрушками, а ты говоришь: «Главное — вернулся. Остальное наладим».
Помнишь, как в пятом классе ты надела на меня уродливую куртку в гусиный рисунок? Я ревел, кричал, что дразнить будут. А сейчас ношу такую же — только от Bosco, за ползарплаты. Но внутри всё тот же стеснительный мальчишка. Твой.
Детство для меня — не просто картинки из прошлого. Это фундамент. Ты — единственная, кто видел меня настоящим. Как я бредил после прививки, как дрожал под одеялом от грома, как рыдал, когда умер хомячок Гоша. Ты прожила со мной каждую секунду. Поэтому я навсегда твой.
Иногда выгораю, мам. Надо быть идеальным менеджером, примерным мужем, суперпапой. Мир требует результатов. А в твоей однушке разрешают быть просто человеком. Ты не читаешь нотаций — ставишь чайник, гладишь по спине и молчишь. Тут мне не нужно притворяться сильным. Потому я и остаюсь твоим сыном.
Ничто в жизни не вечно, мама. Коллеги предают, друзья забывают, дети отдаляются. Но ты — как берёза у дома. Незыблемая. Твоя любовь — не сделка, не кредитка с бонусами. Она — как самовар на столе. Греет, даже когда молчишь. Выдержала мои бунты, хлопанье дверью, месяцы тишины.
Анастасия, моя жена… Сначала ты морщилась: «Что ты в ней нашёл?» А она — твоя копия. Хранит снимки УЗИ детей, записывает их анекдоты, обнимает, когда я опаздываю. Готова любить их любыми — как ты меня. Разбитыми, запутавшимися, но родными.
Глядя на неё, я меньше страшусь завтра. Зная тебя — меньше стыжусь вчера. Мы с Настей передаём эстафету добра, которую ты мне вручила. В этом — вся суть.
Спасибо, мама. За сохранённые распашонки, ночи у кровати, за «не переживай, сынок». За то, что даже сейчас… я твой ребёнок. И останусь им. Даже когда седина проберётся в твои волосы.
