Кажется, у моей мамы вместо сердца бездонный океан всепрощения. Пять лет назад отец поступил с ней так низко, что до сих пор кровь в жилах стынет. А она? Спокойно пожимает плечами: «Что было, то прошло. Приполз, повинился, прощения вымаливает… Хочет вернуться, жить как прежде…»
А мы с братом — ни в какую. Потому что помним всё. А простить такое — значит, предать самих себя. Почти сорок лет они были вместе. Прошли путь от общаги до коттеджа в Подмосковье. Сначала — девятиметровая клетушка, потом — двушка, трешка, а там и роскошная четырёшка, а позже — дом в Барвихе. Отец любил пожить красиво. Новые иномарки каждый год, евроремонты, техника — только топовой марки.
А ещё он любил свою секретаршу. В самом прямом смысле — заглядывался на неё исподтишка. И вот однажды она заявила, что ждёт ребёнка. Аборт делать поздно. И отец решил: «Люблю, ухожу к ней!» Если бы просто ушёл — ладно. Но нет. Начал делить имущество, будто мы ему чужие. Считал, прикидывал: «А не продешевил ли я где?»
Я к тому времени уже замужем была, жила отдельно. А брат — с мамой. Ему отец ещё до скандала обещал квартиру на свадьбу. Но после развода — только обещания и остались. Квартиру забрал себе, дом, гараж, машину, да ещё и всё ценное из квартиры повыносил. Даже маму на голый счёт оставил, мол, деньги теперь нужны его «новой» семье.
Потом отец ещё полгода к нам шлялся, как на работу — то за креслом, то за хрустальными бокалами. Пока брат замок не сменил — не унялся. Тогда мы с мамой решили разменяться, чтобы брат с женой своё жильё получили. На свадьбу отца не звали — он и не настаивал. После его бегства денег стало туго, но мы выкрутились.
Маму обратно на работу взяли — опытного бухгалтера с руками оторвали. Мы с братом тоже подтянулись, и постепенно всё наладилось. А вот у отца дела пошли наперекосяк. Здоровье сдало, молодая жена, ради которой он всё бросил, выгнала его в шею. В этот раз даже делить ничего не стал — оставил ей дом, себе взял только тачку да съехал в гостиницу.
И понеслось… Звонки маме, сопливые разговоры: «Прости, одурел… Давай всё вернём…» И знаете что? Она его слушать начала! Пришла к нам с братом и говорит: «Отец хочет помириться… Может, дадим ему шанс?»
Мы с братом онемели. Чётко сказали: если пустишь его обратно — мы в этот дом больше не придём. Любим тебя, всегда поможем, но принимать предателя — это не великодушие, это унижение.
И называть его «отцом» мы больше не будем. Потому что тот, кто променял семью на мимолётный угар, не заслуживает этого слова.
