Из-за того, что я «чужая», меня не пригласили на свадьбу, но когда речь зашла о моей квартире, я вдруг стала «родной».
Моему сыну уже почти десять лет назад довелось жениться. Его избранницей стала Светлана, которая уже была замужем и привела в нашу семью дочку от первого брака. Я приняла её и девочку, как своих, открыла им душу, не делая различий. Все эти годы старалась поддерживать молодых: и финансово помогала, и вместе с детьми оставалась, чтобы они могли немного отдохнуть от забот. С невесткой отношения всегда были прохладными — открытых ссор у нас не было, но между нами стояла невидимая стена, которую так и не удалось разрушить.
Первый муж Светланы исправно выплачивал алименты, но видеть дочь не стремился — просто выбросил её из своей жизни. А в прошлом году моя внучка, которую я считала своей кровной, вышла замуж. И тут всё началось. Нас с сыном не пригласили на свадьбу. Причина? Торжество было исключительно для «членов семьи», а мы, как выяснилось, в круг этот не входили. Мой сын, который растил эту девочку почти десять лет, вкладывал в неё душу и, по сути, заменил отца, не был нужен. А вот её биологический отец, который годами не обращал внимания на дочь кроме как пересылать деньги, горделиво присутствовал на празднике, как если бы это было его право.
Эта новость свалилась на меня, как гром среди ясного неба. Я искренне любила эту девочку, радовалась её достижениям, помогала, чем могла, а в ответ получила лишь ледяное безразличие и закрытую дверь. Я считала её своей внучкой, а она вычеркнула меня из своей жизни, даже не обернувшись. Сын молчал, хотя я видела, как боль разъедает его изнутри — он подавил в себе обиду, пряча её глубоко, но она никуда не делась. Мне больно дважды — за себя и за него, за несправедливость, которая вытеснила нас обоих из жизни этой девочки.
Год назад мне досталась в наследство однокомнатная квартира в нашем городке под Костромой. Я решила сдавать её, чтобы немного улучшить свою пенсию — жить на одну непросто, а лишняя копейка никогда не помешает. И вдруг звонок. Светлана звонит, голос мягкий, почти ласковый — не узнать. Говорит, что её дочь, теперь моя «внучка», ждёт ребёнка, а молодым негде жить. Просит освободить квартиру, чтобы они могли там обосноваться. Я была ошарашена. На свадьбе мы были чужими, ненужными, а теперь, когда потребовалось жилье, я вдруг стала «близкой родственницей»?
Её слова повисли в воздухе, как немой укор. Я пока не дала ответа, но внутри всё кричит: «Нет!» Может, я цепляюсь за прошлое, держусь за эту обиду, как за якорь, но простить такое предательство не могу. На душе боль от воспоминаний — как я радовалась её первым шагам, покупала ей подарки, считала её частью себя. А теперь она и её мать видят во мне ресурс, который можно использовать и откинуть, когда он больше не нужен.
Я не понимаю, как мой сын, Саша, терпит это унижение. Как он живёт с женщиной, которая не ценит ни его труд, ни его жертвы, ни его мать? Он молчит, прячет глаза, и я вижу, как он медленно угасает в этом браке. А я стою перед выбором: уступить и снова проглотить обиду или, наконец, сказать «хватит», защитить хоть крупицу своего достоинства. Квартира — это не просто четыре стены, это моя опора, мой маленький островок в старости. Отдать её тем, кто выбросил меня из своей жизни, когда я была не нужна? Нет, это выше моих сил.
Я всё ещё в раздумьях. Часть меня хочет быть доброй, великодушной, как подобает матери и бабушке. Но другая часть, та, что устала от боли и обмана, шепчет: «Ты им ничего не должна». И этот внутренний спор терзает меня день и ночь, оставляя лишь тень от той женщины, что когда-то верила в силу семьи.
