Почему мама с папой не жили вместе, Вера так и не узнала.
Ей было три года, когда родители разошлись. Мама с маленькой Верой вернулась из Москвы в родную деревню.
— Всё успела, — не удержалась баба Зина, встречая дочь с внучкой у калитки. — Выучилась, замуж вышла, родила, развелась. У вас, молодых, всё быстро…
Говорят, судить человека надо не по словам, а по делам.
Баба Зина была доброй бабушкой. А то, что ворчит и брюзжит — привыкли.
Зато какие блины печёт! Сколько сказок знает…
Вера обожала, когда её укладывала спать бабушка. Сядет на край кровати, поправит внучке одеяло и начнёт неторопливо рассказывать очередную сказку.
Конечно, любой ребёнок хочет не только сказок, но и ласки. Но баба Зина «телячьих нежностей» не переносила. Поцеловать перед сном, обнять, сказать, как любит — это не про неё.
Мать Веры манеру общения с близкими переняла полностью.
Иногда Вера думала: может, не любят, раз не обнимают?
Но однажды Вера простудилась, и три дня ей не становилось лучше, а скорая всё не ехала. Баба Зина не отходила от внучки ни днём, ни ночью. Мамы тогда не было — уехала куда-то.
Если вспомнить, Вера чаще была с бабушкой, чем с матерью.
— Когда мама приедет? — спрашивала она у бабы Зины.
— Как устроит личную жизнь, так и приедет, — отвечала та.
Что такое «устроить личную жизнь», маленькая Вера не совсем понимала.
Но переспрашивать не решалась.
А потом мамины отъезды стали реже, а потом и вовсе прекратились. Вера подумала: наконец-то «устроила», теперь всегда с ними.
Только вот ходила мама грустная. И Веру будто не замечала, всё время думала о чём-то своём.
Потом мама заболела. Сначала казалось — ничего страшного, пройдёт.
Стала плохо есть, при любой возможности ложилась. Но не спала, а лежала с закрытыми глазами.
— В Москву надо ехать, к хорошему врачу, анализы сдать, — сказала соседка, которую позвала баба Зина.
— Никуда не поеду, — ответила мать, до этого молчавшая.
Вера видела, как трудно дались ей эти слова.
Через неделю стало совсем плохо. В больницу пришлось ехать. Но уже на скорой.
Вера тогда не знала, что видит маму в последний раз…
И остались они с бабой Зиной вдвоём.
Вера почти не помнит тех дней. Всё, что происходило, казалось плохим сном. Бабушка, которая плачет и сразу постарела… Мамины вещи, которые дочь брала с собой, ложась спать. Укрывалась маминым халатом, прижимала к груди перчатки, пахнущие её духами.
— Хоть бы меня уж не стало, — вздыхала баба Зина. — Какое горе… А тебя на кого оставлять…
Впервые она провела морщинистой натруженной рукой по голове Веры. Девочка боялась пошевелиться — вдруг баба Зина уберёт руку?
Понемногу они оправились…
Вера ходила в школу, помогала по хозяйству, учила уроки. Дни тянулись, как близнецы — один в один.
Только потом девочка поняла, как была счастлива. Баба Зина заботилась, старалась заменить и мать, и отца.
… Пятнадцать лет — не лучший возраст, чтобы остаться одной на этом свете. Но судьба распорядилась иначе.
Как-то баба Зина уснула и не проснулась. Её тихо не стало во сне.
Вера даже заплакать не смогла на поминках. Внутри была пустота и безнадёжность.
Девочку забрали в детдом.
Через несколько дней её вызвал директор.
— Вера, мы нашли твоего отца. Сегодня он за тобой приедет. Иди собирай вещи.
— Но я же его не знаю…
Ехать куда-то с незнакомым мужчиной? Называть его «папой»? К этому она не была готова.
— Познакомишься. Радоваться надо, что родной отец нашёлся. И от тебя не отказался. Могло быть иначе.
… — Ну, привет, — невысокий незнакомец чувствовал себя неуверенно, глядя на дочь, которую помнил совсем маленькой.
Да и помнил ли…
— Пойдём, — взял у Веры сумку и направился к выходу.
Девочка замерла, не в силах сдвинуться с места.
— Не бойся, я сам переживаю, — он неуверенно улыбнулся и подмигнул.
«Ну и мужик», — подумала Вера, шагая за отцом, которого не знала.
По дороге домой молчали. Не знали, о чём говорить.
На пороге квартиры их встретила миловидная женщина, ярко накрашенная, в нарядном платье и с украшениями.
— Познакомься, это Оля, моя жена, — сказал отец. — А это моя дочь, Вера.
— Очень приятно, — сказала Оля, окинув гостью холодным взглядом.
«Врёт», — подумала Вера.
Она вошла в комнату, огляделась и ахнула!
В комнате их ждал накрытый стол! Вся квартира была красивой, словно музей.
Картины, пушистый ковёр, огромный телевизор, тяжёлые шторы!
… Вера прожила у отца неделю, но так и не назвала его «папой».
Оля вела себя так, будто девочки в квартире нет. Любила подолгу валяться в кровати, краситься, пить кофе.
Завтрак готовил Николай. Нарезал колбасу, покупал нарезной хлеб — меньше мороки.
Сам наливал дочери чай, не жалея заварки и сахара.
Вера такое не любила, но сказать стеснялась. Да и как обращаться? «Папой» язык не поворачивался.
У Николая был большой джип. На нём он подвозил дочь в школу. Обратно она шла пешком.
— Вера, возьми деньги на обед, — протягивал скомканные купюры.
Она брала, но не тратила. Копила на «побег»… Мечтала вернуться в деревню.
«Отцу с Олей я не нужна, это ясно», — думала она.
Искать её не станут. Значит, никто не приедет за ней. Терпеть три года, а там она взрослая. Сможет работать.
О запасах в деревне не беспокоилась — картошка, соленья, компоты… Не пропадёт.
Но планам не суждено было сбыться…
… Вера налила себе вишнёвый сок и шла в комнату, чтобы спокойно выпить. Под взглядом Оли даже глоток сделать не могла.
Она споткнулась о ковёр, сок разлился. Попыталась вытереть — пятно въелось.
Оля заглянула в комнату.
— Всё, хватит! — злоОля резко схватила Веру за руку, вырвала чашку и прошипела: “Хватит разрушать наш дом, твое место — в детдоме”, но в этот момент Николай шагнул вперед и твёрдо сказал: “Нет, её место — с нами, а если тебе это не нравится — дверь там”, и Вера впервые почувствовала, что у неё есть настоящий отец.
