Разве это трудно — звать свекровь мамой?
Когда Алина выходила замуж, она твёрдо знала: мамой свекровь она называть не станет. Конечно, её подруги легко обращались к матерям мужей «мама» или «тётя Маша», говорили о сердечной близости, уважении, благодарности. Но Алина сразу отрезала: «Мама у меня одна, та, что родила и воспитала». И готова была стоять на своём до конца.
Её свекровь, Наталья Петровна, была женщиной строгой, сдержанной, но не злопамятной. Сначала даже помогала молодой семье: и рублём, и советом, и участием. Благодаря ей они купили приличную «Ладу», а позже скопили на первый взнос за двушку в Подмосковье. В их дела не лезла, своего мнения не навязывала, но держалась с достоинством, как и подобает.
И всё же Алина держала дистанцию. Ни «мам», ни «мамочка» — только «вы», только «Наталья Петровна». Вроде бы вежливо, даже почтительно, но… холодно. Как будто стеклянная перегородка отделяла их друг от друга.
Однажды, когда Алина зашла к свекрови на чай, Наталья Петровна вдруг тихо предложила:
— Знаешь, можно без «вы». Зови меня просто Натальей. Или… как тебе удобно.
Алина натянуто улыбнулась и покачала головой:
— Нет, лучше как обычно. Я не могу иначе, извините…
Свекровь промолчала. Жили дальше, как жили — отстранённо, но без ссор. Пока история не повторилась.
Сын Алины, Денис, решил жениться. Его невеста, Лера, девушка добрая и искренняя, быстро расположила к себе всю семью. И вот, на свадьбе, принимая подарок от Алины, вдруг обняла её и прошептала:
— Спасибо, мам…
Все решили — от волнения сказала. Но на следующий день Лера снова так обратилась к Алине. И тут в груди что-то ёкнуло. Что-то, что годами спало, вдруг проснулось.
В этом слове было столько тепла, столько доверия… Алина и сама не ожидала, как приятно его слышать. Казалось бы, просто слово. А оно — лечит. Согревает. Примиряет.
Через пару дней Алина вдруг собралась к Наталье Петровне. Муж был на работе, она вызвала такси. Придумала предлог — якобы хотела отнести новое постельное бельё. Но тянуло её туда по другой причине. Глубже, важнее.
Наталья Петровна открыла дверь, пригласила на кухню, поставила чайник, достала медовик. Села напротив. И тут, неожиданно даже для себя, Алина сказала:
— Мам, куда ты торопишься? Давай спокойно попьём, поговорим…
Она замолчала. Слово сорвалось само, без раздумий, без репетиции. Просто вышло из души. Свекровь — нет, мама — подняла на неё глаза, и в них блеснули слёзы. Алина таких глаз у неё ещё не видела.
К этому разговору они больше не возвращались. Незачем. Всё уже было понятно.
Дома, в груди было странное облегчение. Будто камень с души свалился. Стало тепло, как в детстве. Она наконец сделала то, что годами откладывала, боясь нарушить свои же принципы.
И тогда она поняла: иногда одно слово может разрушить стену, которую строили годами. Всего одно слово — «мама».
