— Ты даже спасибо не сказал!
— Мам, ну хватит уже капать на мозги! — буркнул Игорь, глаз не отрывая от телефона. — Занят я, ну!
— Вечно у тебя дела важнее! — Тамара Сергеевна шлёпнула мокрой тряпкой по столку. — Сорок за плечами, а всё как непутевый малец! Игорь, съезди к Марье Тимофеевне, она звонила, опять жалуется, кости ломит!
— У меня через час переговоры огонь! Важнее всех бабушек! — наконец взглянул на мать Игорь. — Вечером махну к ней или завтра.
— Завтра, послезавтра… — Тамара Сергеевна опустилась на табурет напротив, вздохнула тяжко. — Бабушке твоей восемьдесят три стукнуло, а у тебя вечно отговорки – как к ней добраться.
— Ой, перестань эту пластинку заезженную крутить! — Игорь поднялся, засунул телефон в карман. — Работаю я, понял? Деньги зарабатываю! А не как иные, только ныть и умеют!
Мать вздрогнула от его колкости, но промолчала. К грубости сына привыкла. Особенно когда до семейных драм дело касалось.
— Ладно, — тихо проговорила. — Сама схожу. Вот только машина в сервисе, а на маршрутке с двумя пересадками – два часа в одну сторону…
— Ну и что? — Игорь набрасывал куртку. — Поезжай на маршрутке, страшного же нет! Или такси поймай!
— На такси золотое, сынок. Пенсия у меня три копейки, сама знаешь.
— Знаю-знаю! — Игорь уже в дверях стоял. — Слушай, мам, давай потом, а? Реально горю!
Дверь захлопнулась. Тамара Сергеевна осталась одна на кухне, где всё ещё витал запах борща, сваренного для сына. Он и ложки не пригубил.
Подошла к окну, глядела, как сын запрыгивает в свой новенький кроссовер. Красавец, дорогущий. Хвалился им перед друзьями, каждую примочку разбирал. А старуху к бабке отвезти – времени нет.
Достала из сумки потрёпанный кошелёк, перебрала купюры. На такси до дачи Марьи Тимофеевны – разорение. Значит, на общественном транспорте.
Взяла пакет с гостинцами старухе, платком голову повязала и на улицу. До остановки минут десять пешком. Тамара Сергеевна шла неспешно, передышку делая. Сердечко в последнее время капризничает, но к докторам не шла. Времени жаль, да и денег не хватает.
На остановке прождала полчаса. Маршрутка прикатила битком, Тамара Сергеевна с трудом протискалась. Ехать далеко, с пересадками. Молодёжь в наушниках, в телефоны уткнувшись. Место пожилой никто не предложил.
Наконец добралась до дачного посёлка, где жила Марье Тимофеевна. Домишка старенький на окраине, садиком заросшим обнесён. Тамара Сергеевна открыла калитку, прошла по дорожке к крылечку.
— Бабуш Марья! — постучала в дверь. — Я, Тамара!
Дверь открылась не сразу. Марья Тимофеевна, мать покойного мужа Тамары, стояла на пороге, на клюку опираясь. Совсем осунулась с прошлого раза.
— Томочка! — заулыбалась старушка. — Ой, какая радость-то! Заходи, милая!
— Как самочувствие, бабуля? — обняла свекровь Тамара, в щёчку поцеловала. — Худеешь ты на глазах.
— Да что там самочувствие… — провела Марье Тимофеевна внучку в горницу. — Есть не хочется совсем. Да и ночами не спится. Всё тянет где-то да колет…
— К терапевту хоть ходила?
— Ходила, ходила. Говорят, мол, возраст. Восемьдесят три всё ж таки. — усадила Марье Тимофеевна гостью за стол. — Чаёк нальём?
— Обязательно. — Тамара Сергеевна достала из авоськи контейнеры. — Борщик привезла, да котлеток, да пирожков с капустой.
— Ой, родная, спасибо тебе! — просветлела Марье Тимофеевна. — А где ж Игоречек? Давненько не видел его.
Тамара Сергеевна помолчала, разливая чай.
— Занят он, бабуля. Дела у него.
— Понятно, — кивнула. — Мужику работа важна. Только вот… — замолчала, потом тише добавила: — Скучаю уж очень. Он ведь внук один у меня.
— Знаю,
Игорь крутил руль новой машины по мокрой дороге, уж как-нибудь переживёт свидание, а щемящее чувство вины гнал прочь, искренне веря, что успеет всё исправить потом, когда сделает дела, когда накопит побольше денег, когда станет попроще на работе – а за окном, между прочих огней большого города, медленно гасло одно тёплое окошко в стареньком домике на окраине, растворяясь в непроницаемой осенней тьме.
