Не как в кино, но почти
Любаша обожала сериалы и грезила, чтобы её жизнь была такой же яркой, как на экране — с романтикой и хэппи-эндом. Но мечты оставались мечтами, а реальность текла тихо и однообразно в глухой деревеньке под Вологдой.
Замуж за Витьку вышла, думая, что это навсегда. Но Витька, ветреный и неусидчивый с юности, не изменился. Привёз её в свой покосившийся дом, а через три года заявил:
— Уезжаю в Питер. Живи как хочешь. Душно тут, свободы хочу.
— Вить, ты чего? У нас же всё хорошо, — растерялась Любаша.
— У тебя хорошо, а мне — как в клетке…
С этими словами он ушёл, прихватив паспорт и потрёпанный рюкзак. Деревня сразу оживилась сплетнями:
— Витька Любашу бросил, в город подался. Наверняка, баба там у него появилась.
Любаша молчала. Не рыдала, не жаловалась, продолжала жить в его доме. Идти было некуда — у родителей сестра с мужем и детьми ютилась. А своих детей у неё не случилось.
— Видно, так Бог решил, — думала она, глядя на соседских ребятишек.
Каждый вечер, переделав дела, Любаша садилась перед телевизором. Смотрала сериалы, где кипели страсти, а герои страдали от любви. Переживала за них, а потом ворочалась в постели, не в силах уснуть.
Утро начиналось с забот: покормить поросёнка, кур, телёнка Васю, привязать его у огорода — в стадо не пускала.
— Любаша! — крикнула соседка. — Твой Вася сорвался, по улице носится!
— Где?! — выскочила она за калитку. Телёнок бодал забор, цепляясь новыми рожками.
— Вася, Вася, — звала она, суя хлеб. Телёнок упрямо мотал головой. — Да чтоб тебя! — в сердцах выкрикнула Любаша. Вася рванул в сторону, распугав кур.
Неизвестно, сколько бы это длилось, если бы не дядя Коля. Он ловко поймал верёвку, притянул телёнка и крепко привязал. Любаша смотрела на его натруженные руки, на мышцы, что виднелись под старой рубахой. И вдруг поймала себя на мысли: как бы хотелось, чтобы эти руки обняли её…
Она смутилась:
— Что это на меня нашло? Как девчонка…
Дядя Коля — их одноклассник, рыжий балагур, вечно с шутками. Жил с Маринкой, крепкой хозяйкой, через два дома. Не её это всё.
— Никогда раньше не замечала за собой такого, — подумала она, отводя взгляд.
С Витькой она развелась быстро, как только он сбежал. Были ухажёры, даже сватались, но сердце молчало. Жила одна, недолюбленная.
Дядя Коля вытирал руки о траву, а Любаша вдруг сказала:
— Заходи, руки помоешь.
Он молча последовал за ней. Она чувствовала его взгляд у себя в спине.
Заметила, что дядя Коля смотрит как-то иначе, и удивилась:
— Что с ним?
Он вымыл руки, вытер полотенцем, ещё раз глянул на неё — долгим взглядом — и ушёл.
С того дня между ними будто ниточка натянулась. Когда дядя Коля проходил мимо, Любаша краснела. Он стал ходить через её двор, хотя раньше дорогой не пользовался. Любаша начала выходить раньше, полоть грядки на утренней зорьке — так она себе объясняла. Но знала: ждёт встречи. Их взгляды сталкивались, и в его глазах читалось что-то тёплое, почти нежное.
Она гнала эти мысли, боялась Маринки:
— Увидит — ославит на всю деревню.
Но дядя Коля всё ходил, смотрел жарко. Любаша отвечала лёгкой улыбкой. Ей казалось, что их история — как в сериале: без слов, но с чувством.
Однажды она подметала двор:
— Здорово, Любка, — раздался знакомый голос. Витька так её называл.
Любаша обернулась. Бывший муж стоял перед ней: та же наглая усмешка, прищур, щетина.
— Вернулся… Пустишь?
— Что, город не принял?
Сердце не ёкнуло. Любви не было — или она давно выгорела. Дверь в душе захлопнулась, когда он уехал за «лучшей жизнью», бросив её.
Витька вернулся в свой дом. Любаше деваться было некуда, пустила. Ночью задвинула шкаф к двери. Витька обосновался в другой комнате. Дома почти не появлялся, пропадал с дружками.
Дядя Коля ходил хмурый. Но однажды увидел, как Любаша лезет в окно, и внутри что-то ёкнуло:
— Значит, не простила.
Утром Любаша, вылезая через окно, наткнулась на ступеньку. Под окном лежали две сбитые доски.
— Кто это сделал? — удивилась она. — Уж не Витька ли…
Дядя Коля ночью сколотил подножку, чтобы ей было удобнее. С Маринкой он не расписывался, но жили вместе годы. Детей не было, но он заботился о её дочери от первого брака. Маринка сама пришла к нему после гулянки, осталась, потом привела ребёнка.
Наступила зима. У Витьки кончились деньги, в деревне его не жаловали, и он снова укатил в город. Любаша вздохнула свободно. А у дяди Коли случилось горе: Маринка заболела. Крепкая женщина сгорела за считанные недели. Мать забрала внучку, дядя Коля ухаживал, но Маринку увезли в больницу. Она не вернулась.
Хоронили её всей деревней. Вспоминали добрым словом:
— Суровая была, но душа-человек, — качала головой баба Нюра.
Дядя Коля остался один. По утрам Любаша видела, как он чистит снег у её дома, поглядывая на окна.
Весной Любаша вернулась с работы и застыла: дверь распахнута. На кухне сидела дородная женщина, хлебала чай из её кружки с её же вареньем.
— Не ждала? — раздался голос Витьки. — Приехали мы с Раисой. Жить будем тут. Дом-то мой. — Он мстил за её отказ. — Это моя невеста. Собирай манатки и вали, если не хочешь видеть нашу радость.
Раиса заржала. Любаша решила переночевать, а утром уйти. Снова задвинула шкаф.
— Господи, за что? — шептала она. — Может, к тёте Шуре…
Утром онаДядя Коля подошёл, взял её за руку и твёрдо сказал: “Теперь это твой дом”.
