К своему шестидесятилетию я готовилась с трепетом, будто к священному ритуалу. За несколько дней начала закупать продукты, составлять меню, представляя, как за одним столом соберутся все, кто мне дорог. Хотелось душевного тепла, смеха, объятий. Живу я с младшей дочерью — Ариной, ей тридцать, а замужество пока обходит её стороной. А ещё есть старший сын — Дмитрий, ему сорок, он давно женат на Ирине, и у них растёт дочь Соня.
Мысли о том, как все будут сидеть за праздничным столом, согревали меня. Приготовила их любимые блюда: щи, котлеты по-киевски, салат оливье, пироги с капустой и торт «Прага». Напоминала всем о дате, чтобы никто не смог отговориться занятостью.
Но в назначенный час квартира осталась пустой.
Звонила Дмитрию — без ответа. С каждым часом внутри нарастала тяжесть. Вместо смеха и звонка бокалов — гробовая тишина. Вместо поздравлений — горькие слёзы. Даже подойти к столу не могла — так резало глаза это опустевшее застолье. Ароматы еды смешивались с ледяным холодом предательства. К ночи я рыдала, как ребёнок. Арина гладила меня по спине, но успокоения не было.
Утром не выдержала. Собрала остатки угощений и поехала к сыну. Может, случилось что-то страшное? Может, были причины?
Дверь открыла Ирина. Сонная, в растянутом халате. Усмехнулась и спросила:
— Вы чего приперлись?
В груди будто оборвалась струна. Вошла. Дмитрий только потягивался на диване. Предложил чай, а я, стиснув зубы, спросила:
— Почему вчера не пришли? Ни звонка, ни слова?
Сон опустил глаза. Зато Ирина выпалила с таким выражением, будто копила это годами:
— Мы не хотели приходить. У нас депрессия. Вы нам «подарили» однокомнатную, а сами в трёшке живёте. Нам тесно, мы из-за этого даже второго ребёнка не решаемся заводить. Сбросили нам старьё, а себе оставили лучшее.
Я онемела. Голова шумела.
Вспомнила, как мы жили втроём в той самой трёхкомнатной. Я, Дмитрий и Арина. Как муж когда-то уехал на заработки и растворился — ни писем, ни денег. Как тащила всё одна. Как родители помогли купить нынешнюю квартиру. Как годами терпела неудобства, чтобы у сына с женой был свой угол. Они занимали одну комнату, Арина — другую, а я ютилась в проходной. Когда родилась Соня, я нянчила её, как собственную. А когда свекровь умерла, оставив разваленную однушку, я вложила последние деньги в ремонт и отдала её сыну — чтобы жили отдельно.
И теперь мне говорят, что этого мало.
Что я оставила себе «лучшее». Что они несчастны. Что во всём виновата я.
Ехала домой с комом в горле. Будто вся моя жизнь — бессонные ночи, отказы, забота — ничего не стоила. Люди не просто забывают добро. Они начинают верить, что им обязаны.
Я отдала детям лучшие годы. Работала до изнеможения, забыла о себе, о своих желаниях. И что в ответ? Даже на юбилей не удосужились прийти. Не позвонили. Не извинились. Они увязли в своей обиде — из-за «неправильной» квартиры.
Знаете, больно не из-за одиночества в такой день. А из-за того, что любила их больше себя. А им — мало. Мало одной квартиры. Мало всего, что я сделала. Видимо, им нужно было — всё.
Этот день научил меня главному: не ждать благодарности. Научиться говорить «нет». И больше не отдавать себя тем, кто этого не ценит.
