Ведьмина печаль
Меньше всего Ольга любила работать с детьми. Это хлопотно, нудно и рискованно. Ребенок еще не сформировал свою судьбу, поэтому слишком высок шанс притянуть лишние беды.
Дети всегда окружены биополем матери, значит, придется работать и с ней. Да и фантазируют малыши безудержно. Кто в детстве не мечтал о волшебстве? Не выдумывал себе невидимого друга? Каждое слово такого «клиента» приходилось перепроверять, что отнимало силы.
Когда на пороге появилась женщина в вычурном черном платье, с алыми губами и синими тенями на веках, ведьма даже бровью не повела. К ней часто приходили эксцентричные особы. Но десятилетний мальчишка, жавшийся за спиной матери, заставил Ольгу насторожиться. Только она собралась сказать, что с детьми не работает, дама властно перебила:
— Мы по записи. Я Валентина, звонила вчера. У меня котик на аватарке, помните?
Котика Ольга помнила.
— Проходите.
«Может, проблемы у Валентины, а ребенка просто не с кем оставить?» — надеялась ведьма, разглядывая клиентку. Валентина была полноватой, но еще привлекательной женщиной лет сорока. Из тех, про кого говорят: «кровь с молоком». Макияж броский, чуть вульгарный, на руках — звонкие браслеты. Черное платье… То ли траур, то ли позерство. Ясно одно: носила она его с удовольствием. «Любит спектакли. Придется поучаствовать», — догадалась Ольга.
— Мой муж умер, — трагично начала женщина. Достала платок и промокнула сухие глаза.
— Сочувствую, — вежливо ответила ведьма, — но спиритизмом не занимаюсь. Считаю это опасным.
Не добившись ожидаемой реакции, дама сменила тактику:
— У нас в роду были колдуны, — шепотом сообщила она. — Прабабка ворожила, а троюродная тетка…
«Тоже колдовала?» — Ольге стоило усилий не усмехнуться. В последние годы в ее квартиру ломились «потомственные маги». Да копни любую семью — найдется кто-то, кто шептал заговоры. Колдовство всегда было обычным делом. Но разве станет человек чемпионом только потому, что дед выходил на ринг?
— Так вот, у нас в роду Дар. Он передается. Меня, слава богу, — женщина сплюнула через плечо, но ведьма заметила разочарование в ее глазах, — это миновало. А вот сын Степан… — глаза ее загорелись странной гордостью, — он видит призраков!
«Видит призраков? Дело плохо». Вариантов было два. Либо начало шизофрении — и Ольга не понимала, зачем такие дети нужны экстрасенсам, а не психиатрам. Либо родовой бес, передающийся по наследству.
— Расскажи, как к тебе приходят призраки! — потребовала мать. Мальчик заговорил нехотя.
— Не призраки, а один. Папа приходит по ночам…
Степа замолчал, беспомощно глядя на мать. Та гордо выпрямилась, будто хвасталась пятерками в дневнике.
«Некропривязка? Или тоска по отцу?» — ведьма запнулась. За спиной мальчика маячила темная фигура. Не отец. Тварь смотрела на Ольгу, не моргая. По коже пробежали мурашки. Бес. Дело серьезнее, чем она думала.
— Знаете, я подумала: на «Битве экстрасенсов» еще не было детей! Это же сенса!
Степа сжался на стуле. О-о, Валентина обожала шоу больше, чем казалось.
— У вас слишком плотная аура. Чтобы помочь сыну, мне нужно остаться с ним наедине, — ведьма быстренько выпроводила мамашу. — Погуляйте часок.
Валентина обиделась, но, услышав про «ауру», покорно ушла.
Степа сначала молчал. Вертелся, грыз печенье, отвечал односложно. Слишком личное, слишком больное. Ольга осторожно вывела его на разговор. Не про отца — про школу, друзей, девчонок. Через полчаса он раскрепостился. Видимо, взрослые редко им интересовались.
Закрыв глаза, ведьма стала слушать его голос, пытаясь понять, что же произошло на самом деле.
***
Больше всех на свете Степа любил отца. Такого папы не было ни у кого во дворе. Они играли в солдатиков, катались на великах, отец научил его плавать и показывать фокусы. Когда родители ругались, Степа всегда был на стороне папы, даже если тот забыл что-то купить. За воздушные шарики и сладкую вату мальчик прощал ему все.
В школе задали сочинение «Мой лучший друг». Степа написал про отца. Учительница вызвала его после уроков: «Неужели у тебя нет друзей?» Мальчик промолчал, но подумал: «Как же вы глупы, Марья Петровна! Друзей много — Ванька, Леха, Диман. Но лучший друг — это папа».
Когда отец погиб в аварии, мать рыдала, рвала волосы, кричала, что не сможет жить. На похоронах чуть не кинулась в гроб. А по вечерам выла, как раненый зверь.
Степа не плакал. Вернее, плакал внутрь. Стал тихим, замкнутым. Все думал: в тот день папа звал его на рыбалку. Он не пошел — друзья позвали гулять. Если бы согласился, отец не поехал бы той дорогой…
Мысль глодала его, высасывая силы. Вставать с кровати стало трудно. Боль давила, как камень. Через два месяца мать оправилась и начала встречаться с дядей Колей. Степа возненавидел его чисто детской ненавистью — за то, что фотографии отца убрали. Ему становилось все хуже.
Все изменилось, когда папа приснился. В кино мертвецы страшные, но отец был таким, как всегда — с рыжей бородой и шариками.
— Пап, ты живой! — закричал Степа.
Отец молча улыбнулся.
— Это ошибка? — спросил мальчик.
Тот развел руками: сам посмотри.
— Я так и знал! — Степа обнял его изо всех сил.
Они гуляли в парке, как раньше: ели сладкую вату, смеялись, шуршали листьями. Впервые за месяцы мальчик почувствовал себя почти счастливым.
С тех пор Степа жил двойной жизнью. Днем — школа, уроки, футбол. Ночью — мир, где отец был жив. Там они ходили в кино, играли в хоккей. Папа научил его драться (при жизни не успел), и Степа дал сдачи школьному хулигану. А когда он влюбился в девочку Ленку, папа-из-сна помог подружиться.
ЧувИ когда мать наконец поняла, что её сыну нужна не слава, а просто любовь, в их дом снова вернулся свет.
