Мам, а ты представляешь, если я поступлю в СанктПетербург? Там такая кафедра лингвистики, я читала на форумах выпускники потом работают в ООН, даже в посольствах
Ирина отложила нож для огурцов и посмотрела на дочь, будто та только что предложила станцевать на столе.
Лада, ты чего? Какой СанктПетербург? протянула она, возвращаясь к салату. Куда тебе! Там умных столько, сколько рыбы в Волге. Спустись на землю! Обломаешься, приползёшь обратно, а место в нормальном вузе уже займут.
Но мои баллы…
Баллы, баллы, махнула Ирина ножом. Радуйся, что здесь есть куда идти. И рядом со мной будешь, не придётся по чужим углам мыкаться.
Варвара замолчала, глядя в окно. Мать заранее запрещала ей мечтать. Результаты ЕГЭ она изучала в своей комнате, закрыв дверь на защёлку. Девяносто четыре по русскому, девяносто один по английскому, восемьдесят девять по обществознанию.
Варвара перечитала цифры трижды, не веря. Потом откинулась на подушку и уставилась в потолок, где трещина напоминала карту неизвестной страны. В голове было странно пусто и звонко одновременно. Она одна из лучших выпускниц района. С такими баллами можно было поступить куда угодно.
Куда угодно
В тот вечер она просидела до трёх ночи, листая сайты вузов, сравнивая проходные баллы. Когда её взгляд упал на страницу питерского университета с историческим фасадом и описанием кафедры иностранных языков чтото щёлкнуло внутри, как замок, наконец открывшийся.
Вот оно, подумала она. Вот куда мне надо.
Но мать не оценила выбор дочери.
Даже не думай! голос Ирины прервался на крик. Какой СанктПетербург? Ты меня здесь одну бросить хочешь?
Ирина металась по кухне, хватаясь за край стола, за спинку стула.
Мам, я не бросаю
Бросаешь! Предательница! Я тебя вырастила, жизнь тебе посвятила, а ты
Эта сценка повторялась каждый день.
Варвара перестала нормально спать. Под глазами появились тёмные круги, аппетит пропал. Она скользила по квартире, будто тень, стараясь не попасться маме на глаза, но в двухкомнатной квартире укрыться было невозможно.
Ира, хватит уже, вмешалась тётя Марина, младшая сестра Ирины, приехавшая на выходные. Девочка талантлива. Пусть едет, учится. Это её будущее!
А моё будущее остаться здесь одной?!
Тебе сорок три года! Вся жизнь ещё впереди, Марина не выдержала. А Варя не твоя сиделка! У неё своя жизнь!
Бабушка, тихая и сгорбленная, сидела в углу и кивала головой.
Ирка, отпусти ребёнка. Сама же потом локти кусать будешь, что не дала ей шанс на большее.
Ирина не слушала. В её голове созрел план. Через несколько дней Варвара перерыла всё: шкаф, ящики стола. Паспорт, свидетельство о рождении, аттестат исчезли.
Мам! Где мои документы?
Ирина сидела перед телевизором, будто победитель.
Там, где тебе не достать. И ничего я не подпишу. Тебе семнадцать, без моего согласия никуда не поедешь.
Варвара опустилась на стул, в голове звучала одна мысль: приём заканчивается через неделю, а у неё ни документов, ни подписи матери.
Она позвонила в университет; вежливый голос объяснил, что несовершеннолетним абитуриентам нужно согласие законного представителя, без исключений. Затем позвонила юристу на горячую линию, который подтвердил: до восемнадцати лет мать вправе распоряжаться жизнью дочери.
Тётя Марина приезжала ещё дважды, пыталась уговорить сестру без толку. Ирина держалась за дочь, будто от этого зависела её собственная жизнь.
За три дня до окончания приёма Варвара сдалась. С матерью они поехали в местный вуз. Унылое здание на окраине, штукатурка облупилась, вывеска со скошенными буквами.
В приёмной пахло пылью и безнадёжностью. Сотрудница приняла документы, не глядя в глаза, и буркнула про расписание. Варвара вышла на крыльцо и долго стояла, глядя на серый асфальт. Внутри было пусто, выжжено дотла.
Видишь, как хорошо! сияла мать. Будёшь рядом со мной. Никуда ехать не надо. Я же говорила не стоит выпендриваться!
Первые месяцы учёбы превратились в особую пытку. Преподаватели читали конспекты двадцатилетней давности, студенты были в телефоны, а в туалете первого этажа уже пять лет не работал замок.
Варвара приходила на занятия через силу, потом начала прогуливать.
Ты где пропадаешь? спросила однокурсница Юля, единственная, с кем она иногда разговаривала, подойдя в коридоре.
В библиотеке.
И правда, городская библиотека стала её убежищем. Там она сидела часами, окружённая учебниками по грамматике, фонетике, страноведению. Готовилась. К чему именно даже сама себе не признавалась.
Восемнадцатый день рождения выпал на серый ноябрьский вторник. Мать испекла торт, позвала соседку. Варвара отдулила свечи, съела кусок и ушла в свою комнату.
Утром отправилась в деканат.
Заявление об отчислении по собственному желанию, положила листок на стол. Секретарша подняла брови, но ничего не сказала. Видела и не такое.
Дома Варвара достала из тайника за шкафом свои документы мать отдала их сразу после поступления. Паспорт, аттестат, свидетельство о рождении. Всё на месте.
Куда это собираешься? прозвучал голос Ирины.
Варвара обернулась. Ирина застыла в дверях.
Уезжаю. В СанктПетербург.
Что?! Опять ты за своё? Я тебе запрещаю!
Мне восемнадцать. Ты больше не имеешь права указывать, как мне жить!
Ирина покраснела от злости.
Ты ты неблагодарная! После всего, что я для тебя
Я позвоню, когда устроюсь, Варвара застегнула молнию на сумке и вышла, оставив за спиной свою клетку.
Тётя Марина ждала её на автовокзале.
Держи, сунула племяннице конверт. На первое время хватит.
Варвара попыталась возразить, но тётя лишь махнула рукой.
Молчи. Ты заслужила. Обняла её крепко, до хруста. Не сдавайся, слышишь? Что бы ни было не сдавайся.
Автобус до СанктПетербурга отъехал в шесть утра. Варвара смотрела, как серые пятиэтажки её родного городка растворяются в утреннем тумане. Слёз не было, лишь странное звонкое чувство, будто она наконец смогла вдохнуть полной лёгкой.
Комната в коммуналке оказалась крошечной: кровать, стол, стул. Через три дня она нашла работу официанткой в кафе. Смены по двенадцать часов, ноги к вечеру ныли, запах пережаренного лука прилип к волосам. Но зарплата покрывала комнату, еду и главное учебники.
Год прошёл в напряжённом ритме: утро спать до последнего, день работа, ночь конспекты, тесты, аудирование. Она жила впроголодь, обедала остатками с кухни кафе, ужинала чаем с хлебом, сбросила шесть килограммов. Однажды почти упала в обморок в зале, менеджер отправил её домой и потребовал правильно питаться.
Но Варвара шла вперёд. Мечта была слишком важна, чтобы сдаваться. Летом подала документы в тот же университет, в ту же кафедру. Проходной балл был высоким, но её результаты были выше.
Списки вывесили в августе. Варвара стояла перед стендом, ища свою фамилию сердце колотилось в горле.
Нашла.
Бюджет.
Она осела на ступенях старого здания со сводчатыми потолками и витражами. Люди проходили мимо, ктото оглядывался, но ей было всё равно.
Она сделала это.
Пять лет пролетели, словно один длинный день. Она ни разу не возвращалась в родной город, игнорировала просьбы матери приехать на Новый год, день рождения. Ирина звонила всё реже; их разговоры начинались с упрёков и заканчивались обвинениями. Варвара кивала в трубку, говорила: «Да, понятно. Пока, мам».
Красный диплом она получила в июньское утро. Выйдя из университета, сжимая корочку в руках, остановилась на набережной.
Предложение о работе уже лежало в почте международная компания, отдел переводов, зарплата, о которой она раньше не смела мечтать.
Телефон завибрировал. Мама
Варя, ты когда приедешь? У меня тут
Мам, перебила она спокойно, но твёрдо. Я только что получила диплом. У меня работа в Петербурге. Я не вернусь.
Пауза, затем всхлип.
Ты меня бросила! Я так и знала! Неблагодарная
Пока, мам. Позвоню через пару месяцев.
Она выключила звонок и посмотрела на серую воду с бликами света; гдето вдалеке гудел теплоход.
Варвара улыбнулась тихо, себе самой. Не позволила себе сломать. Добилась своей цели.
Так она поняла: лишь отвага перед лицом страха и упорство в деле способны превратить мечту в реальность. Ведь кто, как не мы сами, отвечает за свою свободу и счастье.
