В двенадцать лет у Ольги операция. Простая, плановая. Час наркоза, лёгкие манипуляции и выписка в тот же день. Понастоящему она не настаивала, чтобы я был рядом, ведь у меня в Москве открывался филиал нового отдела.
Всё будет хорошо, сказала она, позвоню, как всё закончится. Затем, чуть поцеловав меня в щёку, бросила в сумку несколько пакетиков корма для её подвалных котов и стремительно выскочила из квартиры.
Я поправил галстук, ещё раз придирчиво осмотрел себя в зеркало, схватил папку с проектом и отправился на работу. Должность генерального директора компании, которую я за несколько лет превратил в лидера рынка, требовала полной отдачи. И я отдавал её каждый свободный миг, успокаивая себя тем, что делаю всё для неё, для её котов, живущих в подвале.
Я не был против кошек, просто их увлечение казалось мне бессмысленным. Поэтому всякие попытки привезти бездомных котов домой я отвергал, не видя в этом пользы. Я предлагал Ольге завести породистых котов, чтобы хоть както оправдать их присутствие, но подвалные оставались для меня непонятными.
Операция простая плановая ничего особенного Я должен был поехать с ней! повторял я себе снова и снова, пока мчался в больницу, бросив всё. Схватившись за рукава белого халата, я слышал, как врач отводит глаза, а в голове крутилась бесконечная мысль: «Не оставляй её».
Но она молчала, и никто из нас не знал, что час наркоза может превратиться в коматозное состояние.
Мы делаем всё, что в наших силах, говорил врач.
Вы ничего не делаете! я взрывался от бессилия, оплачивая её перевод в отдельную палату.
Шанс есть, надо ждать, успокаивала меня медсестра.
Где же этот шанс?! я кричал, когда через неделю Ольга всё ещё не приходила в себя.
Я испробовал всё: консультации лучших специалистов, музыку, бесконечные разговоры, заполнял её палату цветами. Я почти перестал появляться на работе, чтобы быть рядом каждую минуту. Шантажировал, обещал, целовал, вспоминая нелепую сказку о спящей красавице, и каждый день всё глубже погружался в отчаяние.
Разбитый стул, разбитая ваза, бросок сумки, из которой рассыпались цветные пакетики корма я не успел накормить котов, тех самых, которые вызывали у меня лишь неприязнь, скрытую за равнодушием.
«Чёрт! Какой же он дурак!» думал я, глядя на беспорядок, который сам создал.
Я бы отдал всё, лишь бы ползти к Ольге на коленях, собирать её котов, дарить им любовь, лишь бы увидеть её улыбку.
Внезапно адреналин спал, и я, дрожащими руками, поднял с пола разноцветные пакетики, чтобы через десять минут снова стоять у двери подвала.
Это называется фелинотерапией, серьезно сказал лечащий врач, наблюдая, как я тащу шестую по счёту переноску.
Значит, мы будем первыми, пробормотал я, выпуская котов из клетки.
Это её коты, понимаете? Её! Я отдам всё, чтобы сказать ей об этом, просто
Я предупрежу персонал, сказал врач.
Спасибо, я должен был сделать это раньше
Никогда не теряй надежду. Мы учимся на ошибках, помни об этом.
Я не забуду больше не забуду.
В двенадцать лет у Ольги вновь операция. Плановая, час наркоза, выписка в тот же день. И она уже не требует, чтобы я был рядом, но её улыбка светится, когда я, отряхнув галстук, надеваю шестую шлейку на ускользающих котов.
Эти подвалные, блохипокрытые коты, которые год назад заставили её проснуться от комы, теперь становятся частью нашего счастья. Семь пар глаз, шесть облегчённых вдохов и один триумфальный крик радости останутся в её памяти навсегда.
Сейчас, когда ей предстояло пройти всё это снова, она не чувствовала страха. Видя, как я, покрытый шерстью, смотрю на неё укоризненно, она улыбается шире. Затем смеётся над прохожими, которые удивляются, видя мужчину в дорогом костюме, окружённого шестью ухоженными котами, каждый тянет поводок в свою сторону, издавая «Мяу?!».
Операция простая, плановая, час наркоза, выписка в тот же день, прошептал в больничном дворе мужчина, держась за шесть разноцветных поводков и глядя на букет слегка обкусанных роз, лежащих у него на коленях.
Он бросил взгляд на часы, проверил шлейки и посмотрел в окно палаты, где Ольга только просыпалась после операции. Скоро им разрешат войти, и он наконец сможет пожаловаться на шестерых хвостатых бездельников, которые без неё отказываются слушать его.
Он хочет сказать ей, как сильно её любит и будет любить всегда, даже если она проведёт дни в приюте для кошек, финансируемом его компанией.
Придурок, конечно Но каждый раз, когда он вспоминает тот день, когда Ольга открыла глаза, он убеждается: пока она рядом, нет ничего важнее её улыбки. И значит, он будет продолжать воплощать в жизнь её радостные, порой глупые капризы, пока ещё не поздно.
Пусть даже самые безнадёжные ситуации могут обрести смысл, если не терять веру и держать рядом тех, кто действительно важен.
