Я УШЁЛ ИЗ СЕМЬИ, НО НЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ — СЫНОВЬЯ УЛОВКА ПЕРЕВЕРНУЛА ВСЁ
Мне сорок один, и ещё недавно я думал, что жизнь у меня вполне удалась: работа в офисе, квартира в Перми, жена, двое детей. Мы с Анфисой прожили вместе больше десяти лет. Сначала было как в романтическом фильме — страсть, смех, бесконечные разговоры. Потом, как водится, наступили будни. День за днём, месяц за месяцем. Вроде всё было: и близость, и общение, но внутри — только пустота.
Я начал задыхаться. Рядом с Аней я больше не ощущал себя мужчиной — сильным, нужным. Словно превратился в тень, в немую мебель. Это гложет. И однажды я сорвался. В бухгалтерии работала девушка, Наташа. Долго ловила мой взгляд, улыбалась, шутила. В конце концов я пригласил её в ресторан. И понеслось.
Странно, но после начала романа с Наташей что-то ожило и в отношениях с женой. Снова появились страсть, смех. Но было поздно — я влюбился. По-настоящему. Наташа стала не просто любовницей, а другом, отдушиной, человеком, который понимал без слов. С ней я снова чувствовал себя живым. Но жить на два фронта — ад.
Всё разрушил мой шестнадцатилетний сын Глеб. Умный парень, но избалованный. Всё ему мало: последний айфон, дорогие кроссовки. Как-то вечером, когда я вернулся от Наташи, он подошёл с невинным видом:
— Пап, ты же не на работе был? У Наташи, да?
Я попытался выкрутиться, но он достал телефон. Фотки: я и Наташа в кафе, в такси. Полный компромат. Всё внутри сжалось. Он хладнокровно продолжил:
— Мне плевать, с кем ты спишь. Но маме знать не обязательно. Если ты хочешь, чтобы я молчал — плати. На мои «нужды».
Я сдался. Платил. Шантаж работал. Сначала суммы были небольшие — пять-десять евро в неделю. Затем аппетиты выросли. А когда он потребовал новенький iPhone, я взорвался. Сказал — хватит. Он пригрозил: «Тогда мама всё узнает». И тогда я понял — стоп. Я сам всё расскажу.
Подошёл к Анфисе, выложил правду. И про Наташу, и про шантаж сына. Она слушала молча. Без криков, без слёз. Просто кивнула. Утром собрал вещи и ушёл к Наташе. Жена не держала. А Глеб остался у разбитого корыта: я ушёл, деньги иссякли, мать в бешенстве, и теперь ему самому разгребать последствия своей жадности.
Я не святой. Согрешил. Но в этой истории виноват не один. Моя ошибка — бегство. А сын… Он выбрал предательство. И получил по заслугам. А я? Теперь хотя бы живу, не притворяясь.
