ПОПУТЧИЦА
Объявили посадку, и Дмитрий вышел на перрон. Возвращался домой после недельной командировки. Войдя в плацкартный вагон, нашел свое нижнее место. Только разложил вещи, услышал за спиной тяжелое дыхание. Обернулся — перед ним стояла пожилая женщина в потертом пальто и клетчатом платке, с сумкой на колесиках, больше похожей на походный рюкзак.
«Ну вот, — подумал Дмитрий, — сейчас начнет клянчить нижнюю полку».
— Сынок, глянь-ка, у меня вроде нижнее место, — отдышавшись, попросила пассажирка.
Билет оказался действительно на нижнюю полку. Женщина засуетилась, раскладывая вещи. Дмитрий разглядел ее морщинистые руки и усталое лицо. «Надо же, — подумал он, — в таком возрасте, а ездит одна».
Наконец она устроилась на своем месте, сложив руки на коленях. Вагон заполнялся, но верхние полки их купе оставались свободными. Дмитрий вздохнул — теперь всю дорогу с этой старушкой, разговоров не избежать.
Поезд тронулся. Вскоре пришла проводница с бельем. Женщина сразу принялась застилать полку, тщательно расправляя простыни. Потом села и, глядя в окно, заговорила:
— Непривычно мне на таких жестких полках, дома кровать мягкая. Давно не ездила, думала, уже и не придется.
Дмитрий промолчал, лишь кивнул.
— Меня зовут Лидия Петровна. А вас как?
— Дмитрий.
— А по отчеству?
— Сергеевич. Можно просто Дмитрий.
— Ну ладно, ты еще молодой, можно и по имени. В гости едешь?
— Нет, домой. Из командировки.
— Ах, домой… — Лидия Петровна замолчала, ее глаза стали влажными. Дмитрию вдруг стало неловко за свою холодность.
— А вы… домой или из дома? — спросил он, стараясь смягчить голос.
— Из дома, сынок, из дома… Всего сутки ехать, а сердце ноет.
— К родным?
— К дочке, — Лидия Петровна достала платок и вытерла слезу. — Пять лет не виделась. Уже думала, больше не увижу.
— Так радоваться надо, а вы плачете.
— Радуюсь, — прошептала она. — Только горько, что столько лет потеряли.
— Разве так можно?
— Можно, если гордыня мешает. Без мужа растила, трудно было. Ссорились часто. А потом она назло мне замуж вышла, да не сложилось. Я ее не поддержала, только упрекала. Потом внучку против меня настроила…
Лидия Петровна замолчала, сжав платок в руке.
— Пять лет назад она продала квартиру и уехала, даже не сказала куда. Я в милицию ходила, искала… Потом она написала: «Не ищи, не приезжай».
Голос ее дрогнул.
— А год назад снова письмо. Написала, где живет, что развелась, что сама уже бабушка стала…
Дмитрий молчал. Где-то в груди сжалось.
— Созвонились, поговорили… Обе виноваты оказались. Теперь вот еду. А вдруг больше не успею? Здоровье уже не то…
Дмитрий вдруг вспомнил свою мать в деревне, которую навещал раз в полгода. «Сестра приглядит», — всегда оправдывал он себя.
Остаток пути они говорили без умолку. Когда поезд прибыл, Дмитрий помог Лидии Петровне выйти. На перроне стояла женщина лет сорока, беспокойно оглядываясь. Их взгляды встретились — и через мгновение они обнялись, рыдая.
Дмитрий отошел, достал телефон. Рука дрожала.
— Мама, я приехал, — сказал он, когда на том конце подняли трубку. — В выходные приеду.
Иногда чужая боль заставляет очнуться.
