«Время познакомиться с акулами», прошептала моя невестка, прежде чем столкнуть меня за борт. Мой сын наблюдал, улыбаясь, как море поглощает меня. Его цель? Завладеть моим состоянием в семьсот миллионов рублей.
«Выход к акулам», прошептал я, падая с яхты. Чёрное море сомкнулось надо мной. Я видел, как исчезает голубое небо, сменяясь ледяным удушьем солёной воды. Едва выбравшись на поверхность, я, кашляя и задыхаясь, в последний раз увидел их моего сына Дмитрия и его жену Алину, стоящих у перил с бокалами шампанского в руках, поднятых в тосте.
В семьдесят один я уже не был тем ловким мужем, каким был в молодости, но годы утренних заплывов в Сочи научили меня бороться с водой. Ноги горели, когда я плыл, но выжить для меня не было проблемой. Я поднялся от сына простого строителя до владельца крупнейшей строительной компании с состоянием больше семисот миллионов. И теперь моя же кровь выбрасывала меня за борт, как ненужный хлам.
Годами я подозревал, что улыбка Алины скрывает не тепло, а расчёт. Она жила ради дизайнерских платьев, фотографий в соцсетях и разговоров о «планах на будущее». Дмитрий, мой единственный сын, с института плыл по течению, раздавленный роскошью. Я убеждал себя, что он остепенится, что в нём проснётся та самая сталь, которую я когда-то носил в кармане. Но той ночью, в свете огней яхты, я понял: его хребет выбрал не я его выбрала Алина.
Соль разъедала глаза, когда я плыл к тёмному силуэту берега. Расстояние казалось бесконечным, но яростный гнев бил сильнее волн. Каждый гребок предательство. Когда я наконец выполз на каменистый пляж, мышцы кричали от боли, но ум был яснее, чем за последние годы.
Если они хотели сломить меня пусть. Пусть почувствуют вкус победы. Но когда они вернутся в мой дом, уверенные в своей безнаказанности, я уже буду ждать. И мой «подарок» они не забудут никогда.
###
Дмитрий и Алина вернулись в московский офис через три дня, их лица идеально пустые. «Трагический несчастный случай», отработанным тоном говорила Алина сотрудникам, её глаза блестели от предвкушения. Они заявили в береговую охрану, что я упал за борт, слишком стар, чтобы спастись. Тело не нашли только бумаги и формальности.
В кабинете, обшитом дубом, они открыли бутыль. Смеялись тем смехом, что звучит как уверенность в победе. Но когда Алина взяла пульт, огромный экран загорелся не новостями, а моим лицом.
«Сюрприз», сказал я в записи. Мой спокойный, твёрдый голос прорезал тишину.
Бокал выпал из рук Дмитрия. Алина застыла, губы дрогнули, но слов не было.
Видео продолжалось. *«Если вы это видите значит, вы попытались отнять у меня то, что я создал. Хотите деньги? Хорошо. Но вы должны знать правду о своём наследстве».*
Я предвидел предательство. Мой адвокат, которому я доверял с семнадцати лет, помог создать траст. Если я умру при подозрительных обстоятельствах, деньги перейдут Дмитрию. Но с условием: каждый рубль пойдёт в детдома, фонды ветеранов и стипендии. Алина всегда смеялась над моими пожертвованиями, называя это «стариковскими угрызениями». Она не понимала, что это был мой запасной выход.
*«Семьсот миллионов», сказал я на записи. «И ни копейки не достанется вашим жадным рукам. Разве что вы заработаете их, как я: кирпич за кирпичом, сделку за сделкой, жертву за жертвой».*
Запись оборвалась. В комнате повисла тишина.
И тут раздался настоящий удар. Я вошёл в дверь кабинета живой. Костюм отглажен, осанка прямая, только шрам на лбу выдавал ту ночь в море. Лицо Дмитрия побелело, колени подкосились, будто он снова был ребёнком, пойманным за кражей печенья. Алина же стояла неподвижно, глаза сузились, как у игрока, удваивающего ставку.
«Ты должен был утонуть», прошипела она.
«А вот и нет», ответил я. «И это мой подарок вам обоим: свобода. Свобода от меня, от денег, которые для вас дороже семьи. Сегодня ночью вы соберёте вещи. К рассвету вас не будет в этом доме, в моей компании, в моей жизни. Всё, что у вас останется, это вы сами».
###
Алина не умела проигрывать молча. «Ты не можешь просто стереть нас», бросила она, мечась по ковру, как загнанный зверь. «Дмитрий твой сын. Ты обязан ему всем».
Дмитрий молчал, лоб покрылся испариной. Он смотрел на нас, разрываясь, но слишком трусливый, чтобы выбрать сторону.
«Я ему что-то должен?» рявкнул я. «Я дал ему всё: образование, место в компании, власть. И что он сделал? Стал соучастником убийства собственного отца».
Алина усмехнулась. «Ты правда думаешь, полиция поверит тебе, а не нам? Старик с паранойей, который обвиняет сына? У тебя нет доказательств».
«Ты ошибаешься», сказал я.
Из ящика стола я достал водонепроницаемый чехол, который прикрепил к поясу до того, как Алина толкнула меня. Внутри лежала миниатюрная камера. На записи было всё: её шёпот *«Время акул»*, смех Дмитрия.
Кровь отхлынула от лица сына. Алина бросилась ко мне, но я отступил. «Одна копия уже у моего адвоката. Вторая в сейфе. Попробуйте что-то сделать и её увидят все».
Битва была окончена. Дмитрий рухнул в кресло, закрыв лицо руками. Алина же медленно отошла к окну, её лицо было каменным. «Ты жестокий человек», тихо сказала она. «Тебе не нужен сын. Тебе нужен солдат. Может, когда-то ты умел любить».
Её слова ранили, но ненадолго. Я любил сына. Глубоко, где-то внутри, люблю до сих пор. Но любовь больше не ослепляла меня.
Утром их чемоданы стояли у двери. Я молча наблюдал, как они уходят, гравий хрустел под ногами, словно разрывались цепи.
Впервые за долгие годы дом был тихим. Слишком тихим. Я зашёл в кабинет, налил кофе и опустился в кожаное кресло, которое отвоевал обратно. Моя сила осталась при мне
