Глубокая ночь опустилась над деревней, но Надежда не спала. Она ворочалась в постели, пока не поднялась и не пошла на кухню – глотнуть воды, успокоить нервы. В доме стояла тишина, прерываемая только мерным тиканьем старых часов. Вдруг – резкий стук в дверь.
Сердце ёкнуло. Надежда накинула платок и подошла к порогу. Там стояла соседская девочка Даша с младшим братиком на руках – трехлетним Васей.
— Тётя Надя, — прошептала Даша, — что-то с мамой… Она не отвечает…
Надежда бросилась через двор к избе Марфы – матери детей. Дверь была приоткрыта. В сенях висел тяжёлый запах затхлости. Она зашла в горницу – и тут же отпрянула, схватившись за косяк.
Марфы больше не было.
Надежда вернулась домой, не чувствуя ног. На кухне сидела Даша, сгорбившись, а рядом, свернувшись калачиком, сопел Вася. Девочка подняла глаза и спросила тихо, слишком по-взрослому:
— Мама умерла, да?
Надежда разрыдалась. Она прижала к себе Дашу, и они плакали вместе. Девочка шептала сквозь слёзы:
— Васе хуже всего… Он же маленький… Как он без мамы?
Хоронили Марфу всем селом. Родни у неё не осталось. Отца детей никто не знал. После похорон Дашу и Васю забрали в приют.
Прошло полгода. Жизнь будто вернулась в привычное русло, но по вечерам мысли Надежды неизменно возвращались к тем двоим. Она навещала их, привозила пряники и деревянные игрушки. В глазах Даши читалась такая тоска, что Надежда с трудом сдерживала дрожь.
Она знала: могла бы забрать их. Хотела бы. Но боялась. Деньги. Возраст. Страх не справиться.
Надежда жила одна. Когда-то была замужем, но брак развалился. Долго лечилась, мечтала о ребёнке – тщетно. Муж ушёл, поняв, что детей не будет. После этого Надежда закрылась. Мужчины для неё перестали существовать. Работа, огород, редкие разговоры с сестрой Анной, которая жила в другом городе. Они ладили, но иногда ссорились – Анна детей не хотела, а Надежда готова была отдать всё за шанс стать матерью.
Однажды, зайдя в сельмаг, Надежда столкнулась с дедом Игнатом, уважаемым в деревне стариком. Он кивнул ей:
— Ну что, деток навещаешь?
— Бывает… Тяжело им там, дед Игнат.
— Сироты горькие… А ты ж им не чужая. По родству-то и вовсе ближе многих.
— Это как? — удивилась Надежда.
Оказалось, мать Марфы была дальней родственницей Надеждыной бабушки. Не близкая родня, но достаточно, чтобы подать на опекунство.
Сомнения растаяли. Надежда взялась за документы. Год хождений по инстанциям, справки, проверки… Но она не сдалась.
Наконец Даша и Вася вернулись – теперь в её дом. Девочка прижалась к ней, а Вася не отходил ни на шаг. Надежда впервые за долгие годы почувствовала – она не одинокая женщина, а мать. Настоящая.
Всё изменилось. В избе снова звучал смех, по полу топало детвора. Надежда больше не плакала ночами – она пекла блины, слушала школьные стихи, рассказывала сказки перед сном. В сердце поселилась любовь – тёплая, щемящая, та, что не угасает.
И иногда ей казалось, что и женское счастье где-то рядом. Что однажды встретится человек, которому она отдаст тепло, а он – подарит им всем свою крепкую руку.
Но даже если нет – она уже была счастлива. Она больше не одна. Она – мать. И это главное.
