**Запись в дневнике, которая изменила всё…**
Анастасия уехала в командировку в Нижний Новгород, оставив в родной Перми своего жениха Дмитрия. Закончив дела раньше, она решила вернуться без предупреждения — пусть будет сюрприз. Дмитрий никогда не давал поводов для ревности, но пока поезд нёс её домой, в голове крутились тревожные мысли: а вдруг он не один? Она отгоняла их, но сердце билось чаще. Мечтала о его удивлённой улыке, но сюрприз пришлось отложить. Как только телефон ожил на вокзале, она увидела сообщение, от которого кровь застыла.
Анастасия прижалась лбом к холодному стеклу такси, пытаясь успокоиться. Зачем она выдумывает глупости, будто героиня дешёвого сериала? Их жизнь с Дмитрием была ровной, почти скучной — может, оттого и лезли в голову драмы. В салоне пахло дешёвым одеколоном, как у отца. Водитель, мужчина лет шестидесяти с седыми висками и морщинистой шеей, зевнул и почесал ухо — точь-в-точь как папа, когда уставал. Его резкие повороты заставили её вцепиться в ручку двери.
«Девушка, как зовут?» — спросил он. «Анастасия», — ответила она. «А я Владимир. Настя, поезд у вас когда? Можно на заправку заскочить?» До поезда оставалось три часа, и она кивнула: «Успеем, я всегда заранее приезжаю». Владимир усмехнулся: «Бабы все такие! Моя жена тоже: в аэропорт за пять часов, вдруг пробки!» Она пожала плечами — действительно ненавидела опаздывать. «Между прочим, Анастасия Владимировна», — добавила она, чтобы перевести разговор. «Ну надо же! — оживился он. — Мою дочь тоже Настей зовут. И мать мою…»
Он начал рассказывать, и Анастасия слушала, поражённая. Владимир вырос в большой семье, с четырнадцати работал, образования не получил, здоровье подводило, а ипотека висела неподъёмным грузом. Сыновья от первого брака с ним не общались, обвиняя в уходе от матери. Единственная радость — дочь, за учёбу которой он платил, мечтая, чтобы она вырвалась из нищеты. Анастасия вдруг представила: если бы он был её отцом? Она, дочь успешного предпринимателя, вряд ли бы познакомилась с Дмитрием — тот при первой же встрече поинтересовался, кто её родители и где она училась.
«Ну что, понравился наш город?» — спросил Владимир, подъезжая к вокзалу. «Красивый», — улыбнулась она. «А вы откуда?» — «Из Перми». — «Ого, далековато! Бывал там однажды, на свадьбе племянника. По работе приехали?» — «Да, по работе». — «Заезжайте ещё! Вот моя визитка, я шофёр со стажем, возраст — не помеха!» Он протянул карточку, и Анастасия снова отметила, как он похож на отца — жестами, интонацией. Будто где-то существует его двойник.
В поезде она, как в детстве, придумывала истории. Мечтала писать книги, но отец настоял на экономическом — чтобы она продолжила его дело. Жалела ли? Наверное, нет. Её жизнь была предсказуема, и это грело. Дмитрию она не сказала о возвращении — хотела удивить. Но всё изменилось, когда телефон дрогнул, и на экране всплыло сообщение от матери: «Папа в больнице. Инфаркт».
Она никогда не видела отца слабым. Он казался нерушимым. А теперь лежал на больничной койке, бледный, опутанный проводами. Мать вышла поговорить с врачом, и они остались вдвоём. «Как ты?» — спросила она, сжимая его руку. «Ничего, дочка», — прошептал он. Чтобы не расплакаться, она заговорила о командировке: «Город красивый, а таксист, представляешь, твой тёзка, Владимир…» Отец вдруг перебил: «Я там родился».
Анастасия замерла. Отец никогда не рассказывал о детстве. «И зовут меня не Владимир», — добавил он, и слова повисли в воздухе, как завязка её выдуманных историй. Он продолжил: «Я молчал всю жизнь. Знает только твоя мать. Даже те, кто меня растил, не в курсе. Мне было три года, когда всё началось. Настоящее моё имя — Артём. Владимиром звали старшего брата, он меня воспитал. Семья была большая, отец пил, мать… не помню. Самое яркое — хлеб с маслом и сахаром».
Он рассказал, как мать однажды оставила его в старом доме, пахнущем сыростью. Брат умолял её не бросать его, но она ушла. Испуганный, маленький Артём сбежал, затерялся в толпе, сел в автобус и оказался в деревне. Там его нашли, спросили имя. Почему назвался Владимиром — не помнил. Родных не искали, или те не заявили о пропаже. В деревне его приютила женщина, пекшая ему пироги. Она стала ему матерью. «Я ничего не помню, Настя, — закончил он. — Только брата. Хотел бы узнать, жив ли он».
Анастасия слушала, не веря ушам. А если таксист Владимир — тот самый брат? Она вспомнила его лицо, рассказ о многодетной семье. «Ты не искал их?» — спросила она. «Зачем? Я их не помню. Только имя Настя в голове крутится — может, сестра была, может, мать. Но это всё. Я хочу, чтобы внуки меня помнили. А их нет. И тебя замуж выдать надо. Пожалей старика, Насть, знаю, свадьбы теперь не в моде, но распишитесь вы с Димой».
Анастасия вздохнула. Она не была против брака, но Дмитрий не предлагал. «Выздоравливай, — сказала она. — Будет тебе свадьба». Дома Дмитрий сидел за ноутбуком, увлечённый игрой. «Вот это нежданчик! Почему не сказала, я бы встретил!» — обрадовался он. Анастасия, измотанная, вдруг разрыдалась. Дмитрий обнял её, а она рассказала про отца, умолчав о его тайне. И неожиданно выдохнула: «Давай поженимся?»
Дмитрий отстранился, нахмурился: «Насть, у нас и так всё хорошо. Зачем? Это папа твой надумал, под впечатлением. Остынь». — «Значит, не хочешь?» — голос её дрогнул. Она давно подозревала, но услышать это было больно. «Мы же говорили, — мягко сказал он. — Хочешь ребёнка — родим, без печатей. Не ссоримся». Анастасия замолчала, но обида засела глубоко.
Когда отецКогда отец поправился, Анастасия снова взяла в руки визитку Владимира, твёрдо решив найти ответ на вопрос, который теперь не давал ей покоя.
