**Дневниковая запись**
Проснулся в шесть утра, как всегда. За окном еще темно, но внутренние часы не подводят уже сорок лет. Потянулся, накинул старый халат и побрел на кухню ставить чайник.
На холодильнике примостился листок, прилепленный магнитом в виде матрешки. Странно, вчера его точно не было.
Включил свет, разглядывая записку. Почерк незнакомый, корявый, будто человек писал левой рукой.
«Сергей Петрович! Простите за беспокойство. Я ваш сосед из квартиры напротив. Меня зовут Иван. Очень неловко просить, но больше не к кому обратиться. Можно занять немного сахара? Верну в тот же день. Квартира 32. Спасибо. Иван Семенович Морозов.»
Нахмурился. Кто такой Иван Семенович? В тридцать второй живет молодая семья, Васнецовы, с двумя детьми. Я точно знаю всех жильцов — десять лет как старший по дому.
Чайник закипел. Отложил записку, стал собираться. На душе неспокойно. Откуда этот Иван взялся в чужой квартире? И почему не слышал, что Васнецовы съехали?
После завтрака вышел в подъезд. Постоял у двери, прислушался. Тишина. Ни детского смеха, ни шума телевизора — только тихое гудение холодильника.
Неуверенно нажал звонок.
— Кто там? — хрипловатый голос за дверью.
— Сергей Петрович, из тридцать третьей. Вы записку оставляли про сахар?
Щелкнул замок, дверь приоткрылась на цепочке. В щели — морщинистое лицо, настороженный взгляд.
— Это вы Сергей Петрович? — недоверчиво спросил незнакомец.
— Я. А вы Иван Семенович?
— Да-да. Заходите.
Цепочку сняли. Переступив порог, огляделся. Всё не так, как было у Васнецовых: никаких детских вещей, ярких обоев. Скромно, чисто, но будто из прошлого века.
— Садитесь, — мужчина указал на стул. — Чаю предложить?
— Спасибо, не откажусь.
Присмотрелся к хозяину. Лет семидесяти, седые волосы зачесаны назад, глубокие морщины. Но глаза живые, внимательные.
— Простите за беспокойство, — засуетился Иван Семенович. — Сахар неожиданно кончился, а в магазин идти — ноги болят.
— Пустяки. Но скажите, а Васнецовы где? Съехали?
Сосед замер с чашкой в руках.
— Васнецовы? Не знаю таких. Я здесь живу давно.
— Сколько лет?
— Лет двадцать, наверное. Может, больше.
Голова слегка закружилась. Двадцать лет? Но он же видел Васнецовых на прошлой неделе — жена с коляской, старший сын на самокате гонял.
— Иван Семенович, а как вы записку на мой холодильник прикрепили? Я дверь всегда на замок закрываю.
Старик растерянно моргнул.
— Какую записку?
— Ту, которую утром нашел. Про сахар.
— Я ничего не писал. О чем вы?
Достал из кармана злополучный листок.
— Вот, ваше имя же указано.
Иван Семенович долго разглядывал записку, водил пальцем по строчкам.
— Не мое, — наконец сказал. — Не я писал.
— Но здесь ваша фамилия — Морозов.
— Фамилия моя, да. Но записку не оставлял. Может, кто-то пошутил?
Заметался в догадках. Сосед выглядел искренним, но кто тогда написал? Как попало в квартиру?
— Ладно, — поднялся. — Сахар принесу. А записку оставьте, вдруг вспомните.
— Спасибо. Добрый вы человек.
Вернулся домой с роем вопросов. Насыпал сахар в пакет, отнес соседу.
— Иван Семенович, можно вас еще кое о чем спросить?
— Спрашивайте.
— Вы помните Васнецовых? Муж, жена, двое детей. Они здесь жили.
Старик задумался, покачал головой.
— Нет, не припоминаю. Хотя… Странно, вроде кто-то был до меня. Но память уже не та.
— А с соседями общаетесь?
— Да кто со стариком станет говорить? Все молодые, занятые. Только тетя Зина с первого этажа иногда забегает, продукты приносит.
Тетю Зину знал — Зинаида Дмитриевна, живет здесь с основания дома.
— Спасибо за сахар, — кивнул Иван Семенович. — Обязательно верну.
— Не стоит.
Спустился вниз, постучал к Зинаиде Дмитриевне.
— Сергей Петрович! Заходи, чайку попьем.
— Спасибо, некогда. Скажи, кто в тридцать второй живет?
— Как кто? Иван Семенович. Хороший человек, только здоровье подводит.
— А Васнецовы где?
Какие Васнецовы?
— Семья с детьми, что раньше там была.
Зинаида Дмитриевна пристально посмотрела.
— Ты себя хорошо чувствуешь? Никаких Васнецовых у нас не было. Иван Семенович там лет двадцать уже живет.
— Но я их собственными глазами видел!
— Может, с кем-то перепутал? Возраст, знаешь ли…
Ноги вдруг ослабли. Неужели он все выдумал?
— Зина, а что с Иваном Семеновичем? Говоришь, здоровье плохое?
— Да, бедолага. Склероз. То обед забывает, то имена путает. Я за ним приглядываю, продукты ношу. Один совсем, родни нет.
Поднялся к себе, сжимая виски. Заглянул на холодильник — магнитик-матрешка на месте.
Весь день мысли путались. Может, и правда склероз? Может, сам себе записки пишет?
Вечером позвонила дочь Катя.
— Пап, как дела? Что нового?
— Катя, скажи честно, я в последнее время странный?
— Как это?
— Забываю что-то, путаю?
— Да нет, все как всегда. А что случилось?
Рассказал про записку и соседа. Дочь выслушала внимательно.
— Пап, может, Иван Семенович в забытьи написал? У тебя же сказали — склероз. Написал и сам не помнит.
— Но как он попал ко мне?
— Дверь могла быть не заперта. Или через кого-то передал?
Объяснение звучало логично. Немного успокоился.
Наутро снова зашел к соседу.
Дверь открыл незнакомый мужчина в спецовке.
— Вам кого?
— К Ивану Семеновичу. Я сосед.
— А, понятно. Только он неважно себя чувствует.
Иван СеменовиИ только когда на следующий день Сергей Петрович вновь увидел ту же записку на своём холодильнике, но написанную уже его собственным почерком, он наконец понял, что в этом доме время переплелось, и прошлое с настоящим больше не разорвать.
