После шестидесяти лет брака я узнал, что вся моя жизнь была ложью
Когда моя жена, с которой мы прожили шестьдесят лет, ушла из жизни, я понял, что делил кров с незнакомкой.
Я искренне верил, что был счастливо женат на чудесной женщине, которая меня любила. Но в 82 года осознал: моя жизнь оказалась фарсом, а я не знал свою супругу вовсе.
Мы с Алевтиной поженились, когда мне был 21 год, а ей — 19. Она стала моим миром.
(Иллюстрация)
Детей мы хотели, но в конце 20-х годов врачи вынесли вердикт: Алевтина не может иметь детей. Тогда еще не было ЭКО.
Я предложил усыновить ребёнка, но жена заявила, что не сможет полюбить «чужого». Мы едва не поссорились — единственный раз за всю совместную жизнь.
В итоге я сдался. Любовь к Алевтине была сильнее, и я посвятил себя ей, заодно балую племянников младшего брата. Забавно, но сама жена избегала их — говорила, что это напоминает ей о несбывшемся. Так что в гости я ходил один.
Именно брат с сыновьями поддержали меня после её смерти.
Через полгода мы с племянником разбирали вещи покойной, чтобы отдать их нуждающимся. Алевтина бы одобрила.
В глубине шкафа я нашёл коробочку с памятными мелочами: засохший цветок с её свадебного букета, фотографии с медового месяца, открытки… и одно письмо.
«Мы можем прожить с человеком всю жизнь, так и не узнав его».
Племянник протянул конверт: «Должно быть, любовное послание, дядя Степан». Я нахмурился — никогда не писал жене писем, мы же не расставались. Конверт был адресован мне, уже вскрыт, а бумага истёрта от частого чтения.
Развернув листок, я увидел подпись: «Люба»! Любовь Соколова — моя первая любовь, школьная страсть.
Я души в ней не чаял, пока не застал её целующейся с моим лучшим другом. Тогда я и начал встречаться с Алевтиной — от отчаяния, но этот брак стал лучшим, что было в моей жизни… как мне казалось.
Глаза уже плохо видели, и племянник прочёл письмо вслух:
«Дорогой Стёпка, это письмо станет для тебя ударом. Мне следовало написать раньше, но не хватало смелости.
Обстоятельства вынуждают открыть тайну, которую я хотела унести в могилу: у нас с тобой есть сын, Стёпа. Мы были так молоды… Когда я узнала о беременности, побоялась сказать тебе.
Я доверилась Володе, спросила совета, как тебе всё объяснить — а он внезапно признался в любви и поцеловал меня. Ты застал нас, разгневался и не стал слушать оправданий.
Я надеялась, что ты остынешь, но через три месяца ты женился на другой. Тогда я решила не рушить твою новую жизнь.
Сына я вырастила сама. Но теперь у меня рак, врачи дают полгода. Нашему Стёпке почти шесть, он добрый и умный мальчик. Ты бы им гордился.
Прошу тебя и твою жену: возьмите его. У меня нет родных, и после моей смерти сына отправят в детдом.
(Иллюстрация)
Внизу номер телефона. Позвони, скажи, что решил.
С любовью, Люба».
По моим морщинам текли слёзы. Дрожащими руками я осознавал: Алевтина скрыла это. У меня был сын! Беззащитный мальчик, оставшийся сиротой.
Как она могла?! Письмо пришло как раз тогда, когда мы обсуждали усыновление. Я вспомнил, с каким презрением жена говорила о «чужих детях».
Я лишился сына — из-за её ревности? Или она просто не хотела детей? Вспомнилось, как она избегала даже племянников… Говорила, что это больно, но была ли это правда?
Выходит, той Алевтиной, которую я любил, не существовало. Она позволила мне верить в мираж.
Моему сыну сейчас за шестьдесят. У него свои дети, внуки… а я всего этого не видел.
Племянник помог разыскать Стёпу Соколова в соцсетях. Тот всю жизнь считал, что я бросил его, но, прочитав письмо, согласился встретиться. Приехал со старшим сыном Витей — видным парнем с моими глазами.
Стёпа вылитая Люба, но улыбка — моя. Между нами возникла та самая связь, которой нам так не хватало.
Теперь у меня три внука, пять правнуков — и шестой на подходе. Младшая внучка Настя сказала, что будет мальчик, и назовут его Степаном в мою честь.
Наконец-то у меня появилась семья.
Чему учит эта история?
1. Можно прожить с человеком всю жизнь… и не узнать его.
2. Никогда не поздно. Иногда лучшее приходит в самом конце.
Расскажите друзьям — возможно, это скрасит их день.
