После её свадьбы я потеряла не маму, а самого близкого человека.
Мне двадцать пять. Хорошая работа, заочка, пытаюсь потихоньку строить свою жизнь. Работаю помощницей директора в крупной транспортной компании в Новосибирске, вроде бы всё в порядке, но внутри — пустота. Потому что дома больше нет дома. А мама… та мама, которую я знала с детства, — словно испарилась.
Мама растила меня одна. Про отца — ни слова. В свидетельстве прочерк, в её разговорах — туман. Мы с ней были как подружки. Ну, бывало, конечно, иначе. В подростковом возрасте я была ершистой: кричала, хлопала дверьми, но мама всегда умела найти ключик. Она слушала, понимала, любила. Даже когда мир казался чёрным, она оставалась моим тёплым островком.
Несколько лет назад я съехала — снимала комнату, жила одна. Но год назад начался ад. Операция, разрыв с парнем, душевный кризис. Мама, естественно, приютила. Я вернулась в её квартиру — ту самую, где всегда чувствовала себя защищённой. Увы, вернулась я уже не в тот дом.
Всё началось лет пять назад, когда мама впервые заговорила про Игоря. Коллега, постарше её, солидный, воспитанный. Потом выяснилось — женат. Меня коробило, но мама верила: «У них с женой уже всё кончено». Они встречались, потом он ушёл из семьи и перебрался к нам. А через год они расписались.
Свадьба была скромной, только близкие. Я улыбалась, дарила цветы, делала вид, что рада. Но с этого момента мама стала исчезать — растворяться в нём. Её поведение менялось — медленно, но неотвратимо.
Раньше мы могли трепаться до утра. Обо всём: от сериалов до учёбы, от рецептов до планов на жизнь. Теперь — только тишина. Игорь явно был не рад моему присутствию. Его взгляды, колкости, язвительные комментарии в мой адрес — мама будто не замечала. Или не хотела.
Постепенно она стала другой. Голос — холодный. Жесты — словно чужие. Она копировала его. Сначала фразы, потом взгляды на жизнь. А потом начала критиковать всё подряд — от моих джинсов до моего молодого человека. Говорила, что он «никчёмный», что я «неудачница», раз не могу устроить личную жизнь. А ведь ещё пару лет назад она гладила меня по голове, когда я рыдала из-за расставания.
Самое страшное — она начала пить. Каждый вечер я приходила с работы и заставала их за столом: бутылка, рюмки, закуска. Смех — недобрый, с душком. Они разговаривали, будто меня нет. А иногда мама в пьяном угаре заявляла, что я тут «лишняя». Что квартира её, и если что — дверь открыта.
Я пыталась до неё достучаться. Говорила тихо, кричала, умоляла — очнись. Ты же не такая. Она отмахивалась. Уходила. Или морщилась: «Ты просто завидуешь, потому что у тебя самой ничего не клеится».
Мы потеряли друг друга. Без сцен, без последних слов. Просто разошлись, как два поезда на разных путях.
Теперь у меня новый этап. Парень сделал предложение. Ищем жильё. Вроде бы надо радоваться, но сердце ноет. Как оставить маму с этим человеком, который её убивает? Раньше она не была такой — жёсткой, чёрствой, пьющей. Но теперь — вот она.
Уйти — значит бросить её. Остаться — предать себя. И я пока не знаю, как жить с этим выбором.
