Сегодня записываю эти строки с тяжёлым сердцем. Меня зовут Надежда. Живу в тихом городке под Воронежем, где все друг про друга всё знают, а слухи бегут быстрее телеграфа. С мужем живём душа в душу уже тридцать лет, вырастили двоих — сына и дочь. Супруг у меня кормилец, вот я и посвятила жизнь дому, детям, покою. Ни разу не пожалела — такое моё призвание.
Дети давно выпорхнули из гнезда. Дочка, Анастасия, вышла замуж за испанца и теперь греется под южным солнцем. С ней часто болтаем по телефону — счастлива моя птаха. А сынок, Дмитрий, остался недалеко — в Липецке обосновался. Женат, крепко стоит на ногах — всегда им гордилась. Казалось, всё у него ладно: и семья крепкая, и на работе ценят.
Мы с мужем хоть и на пенсии, но не бедствуем. Никогда детей деньгами не обременяли, только помогали, когда могли. Когда Дима позвал нас на пятнадцатилетие их с женой совместной жизни, обрадовалась — редко теперь все вместе собираемся. Банкет закатили в шикарном ресторане в центре города. Шёл, шумел праздник, гости веселились, шампанское лилось рекой. Все поздравляли, вспоминали доброе.
Тут сын и говорит мне: “Мама, расскажи-ка что-нибудь забавное из моего детства!” Сердце ёкнуло — значит, помнит, дорожит нашими общими воспоминаниями. Я и поведала, как маленький Митя любил наряжаться в мамины вещи — наденет мою юбку, тушь на глаза намажет и важно заявляет: “Теперь я светская львица!” Рассказывала с улыбкой, гости дружно рассмеялись. Думала, тёплой ноткой вечер разбавлю…
Но не успела я и рюмки допить, как сын подходит — весь белый, губы дрожат. “Мать, как ты могла? На весь город меня осрамила!” Я остолбенела. Да с какой стати? Ведь по-доброму же говорила! Хотела объяснить, но он даже слушать не стал. Весь вечер от меня шарахался, будто чумной. А у меня комок в горле — не пойму, в чём провинилась.
Прошло полмесяца, а боль только сильнее. Дмитрий будто в воду канул — на звонки не отвечает, сообщения игнорирует. В отчаянии махнула к нему домой. “Не приходи больше, — встретил меня ледяным тоном. — Из-за тебя теперь все надо мной ржут.” Словно ножом по сердцу! Пыталась оправдаться — он дверь перед носом закрыл.
Уже третий месяц живу с этой раной. Мой мальчик, которого на руках носила, ради которого дышала, теперь чужим стал. Ночами не сплю — мысленно возвращаюсь к тому вечеру. Да разве ж это позор — детские проделки? Или я совсем перестала понимать его мир?
А Настенька, когда узнала, аж всплеснула руками: “Да как он посмел, мам?!” Её слова греют, но пустоту не заполнят. Неужто из-за пустяка потеряла сына? Как дальше жить — ума не приложу…
