После похорон мужа мой сын отвёз меня на окраину города и сказал: «Выходи, мама. Мы больше не можем тебя содержать».
Но я хранила тайну, которую скрывала долгие годы тайну, о которой мой неблагодарный сын ещё пожалеет.
В день погребения мужа моросил дождь.
Маленький чёрный зонт не скрывал одиночества, разрывавшего сердце. Я дрожала, держа в руках свечу, глядя на свежую могилу, на сырую, только что перевёрнутую землю.
Мой спутник почти сорока лет мой любимый Виктор стал лишь горстью холодной земли.
После похорон мне не дали времени предаться горю.
Старший сын, Дмитрий, которому муж безоговорочно доверял, тут же забрал ключи.
Годами раньше, когда Виктор был ещё здоров, он сказал:
«Мы стареем. Давай перепишем квартиру на Диму, чтобы он отвечал за неё».
Я не возражала разве есть родители, которые не любят своих детей?
Так квартира и участок перешли на имя Дмитрия.
На седьмой день после похорон он предложил мне прогуляться, чтобы развеяться.
Я и не подозревала, что эта прогулка станет ударом в спину.
Машина остановилась на окраине города, у заброшенной автобусной остановки.
Дмитрий холодно произнёс:
«Выходи. Мы с женой больше не можем тебя содержать. Теперь ты сама о себе позаботишься».
В ушах зазвенело, в глазах потемнело.
Я думала, ослышалась.
Но его взгляд был твёрд, будто он вот-вот вытолкнет меня из машины.
В шоке я опустилась на обочину у маленького ларька. В руках у меня был лишь холщовый мешок с парой вещей.
Дом, где я жила, ухаживала за мужем и растила детей, больше не принадлежал мне. Он был на его имени. У меня не было права даже вернуться туда.
Говорят: «Муж умирает дети остаются», но бывает, будто их и не было вовсе.
Мой собственный сын выбросил меня на улицу.
Однако Дмитрий не знал, что я пришла не с пустыми руками.
В кармане кофты у меня лежала сберкнижка деньги, которые мы с Виктором копили всю жизнь, десятки миллионов рублей.
Мы хранили их в тайне, не рассказывая ни детям, ни кому-либо ещё.
Однажды Виктор сказал:
«Люди хороши лишь до тех пор, пока им это выгодно».
В тот день я решила молчать.
Не умоляла, ничего не раскрыла.
Хотела посмотреть, как Дмитрий и сама жизнь с ним обойдутся.
В первый день, когда меня бросили, я сидела под навесом у ларька.
Хозяйка тётя Зина сжалилась и налила мне кружку горячего чая.
Когда я рассказала, что потеряла мужа, а дети меня выгнали, она тяжело вздохнула:
«Нынче, детка, таких историй пруд пруди. Деньги для детей дороже материнской любви».
Я сняла маленькую комнату, оплачивая её процентами со вклада.
Была осторожна: никому не говорила о своих деньгах.
Жила скромно носила потрёпанную одежду, покупала дешёвые продукты, не привлекала внимания.
По ночам, свернувшись калачиком на скрипучем диване, я вспоминала старый дом шум потолочного вентилятора, запах салата с хреном, который любил готовить Виктор.
Ностальгия ранила, но я твердила себе: пока жива надо двигаться вперёд.
Я начала привыкать к новой жизни.
Днём искала работу на рынке: мыла овощи, таскала мешки, фасов
