После похорон мужа сын вывез меня из деревни на окраину города и холодно сказал: «Вот и всё, мама. Мы больше не можем тебя поддерживать». Я молчала. Годы скрывала я тайну, о которой мой неблагодарный сын однажды пожалеет.
Туманным утром мы хоронили Ивана. Мой чёрный зонтик не смог укрыть пустоту в груди. Я дрожала, сжёг свечу в ладонях и смотрела на влажную землю, где наш почти сороколетний совместный труд превратился в кучу холодной земли.
Плакать не было времени.
Алексей, старший сын, которому Иван доверял без вопросов, уже взял ключи от дома, пока гости только допивали кофе. Годами назад, когда Иван был здоров, он говорил: «Мы стареем. Переходим право собственности на Алексея, пусть будет ответственный». Мы с Иваном без споров передали дом и участок сыну.
На седьмой день после похорон Алексей позвал меня в поездку «развеять мысли». Я не знала, что меня ждёт предательство. На обочине старой автостоянки он, крут и окончателен, сказал: «Выйди. Мы с женой больше не можем тебя держать. Теперь ты сама».
В ушах зазвенел звон, мир покачнулся. Его глаза были холодными он бы вытолкнул меня, если бы я задержалась.
Я оказалась на низком стуле у небольшого лавочного киоска, с тканевым мешком, где лежали несколько вещей. Дом, где я ухаживала за Иваном и растила детей, теперь был в его имени. Вернуться мне было нельзя.
Говорят, у вдовы ещё есть дети. Иногда наличие детей ощущается так же, как их отсутствие.
Алексей загнал меня в угол, но я пришла не с пустыми руками. В кармане блузки я держала банковскую книжку наши накопления, которые Иван и я собирали рубль за рублём, достигшие нескольких десятков миллионов. Никому не рассказывали, ни детям, ни родственникам, ни друзьям.
«Люди ведут себя, когда считают, что у тебя нечего предложить», однажды сказал мне Иван. Я молчала в тот день. Не просила милостыню, не раскрывала тайну. Хочет увидеть, что будет дальше жизнь и мой сын.
В первый вечер владелица лавки, Татьяна Петровна, пожалела меня и принесла горячий чай. Я сказала ей о смерти мужа и о том, как дети меня оставили. Она вздохнула: «Детям теперь только считать деньги важнее, чем любовь».
Я сняла крошечную комнатушку, оплачивая её процентами от накоплений. Оставалась скромная одежда, дешёвая еда, отсутствие внимания. Ночью, свернувшись на скрипучей деревянной кровати, я скучала по гудку нашего вентилятора и запаху имбирного салата Ивана. Боль была, но я говорила себе: пока дышу, продолжаю идти вперёд.
Дни текли в новом ритме. Я работала на рынке мыла овощи, тащила мешки, упаковывала продукты. Зарплата была маленькой, но не важно: я хотела стоять на своих ногах, а не на жалости. Торговцы стали звать меня «мама Мария». Никто не знал, что каждый вечер я открывала книжку на мгновение, а потом прятала её мой тихий страх.
Однажды мне встретилась старый подруга, Ольга Ивановна, с детства. Я лишь сказала, что Иван умер и тяжёлые времена. Она предложила место в своей семейной столовой, где было место для ночлега, если я помогу. Трудно, честно, но пища была, а секрет оставался.
Слухи о Алексее дошли до меня. Он жил в большом доме, на новой машине, и играл в азартные игры. «Он уже, наверное, закладывал право собственности», шептал знакомый. Грудь сжималась, но я не звонила. Он бросил мать у дороги, что ещё сказать?
В столовой появился мужчина в безупречной рубашке друг Алексея по выпивке. Он долго смотрел на меня и спросил: «Вы мать Алексея?» Я кивнула.
«Он нам должен миллионы», произнёс он. «Он прячется. Если захотите, спасите его». Горькая улыбка, «я на мели», и он ушёл.
Я стояла с тряпкой в руках, думая о сыне, которого качала на коленях, а теперь выгнала из машины. Справедливость? Наказание? Не знала.
Месяцы прошли. Алексей появился худой, с глазами пустыми, без бритья. Он упал на колени, увидев меня.
«Мама, я был неправ», всхлипывал он. «Я испортил всё. Пожалуйста, помоги нам, иначе всё разрушится».
Воспоминания налились, как прилив: ночи в одиночестве, пустая дорога, боль. Тогда в голове прозвучали последние слова Ивана: «Кем бы он ни стал, он всё равно наш сын».
Я молчала долго, потом вышла в комнату, достала книжку и положила её на стол между нами.
«Это деньги, которые мы с твоим отцом копили», говорю ровно. «Я прятала их, боясь, что ты их не оценишь. Сейчас отдаю их тебе. Но помни: если снова топчешь маминую любовь, никакое состояние тебя не поднимет».
Алексей дрожал, беря книжку, и заплакал, как ребёнок под дождём.
Может, он изменится. Может, нет. Но я сделала всё, что могла, будучи матерью. И тайна, наконец, нашла свой срок, когда она была нужна. Жизнь учит: истинная ценность не в деньгах, а в уважении к тем, кто дарит любовь.
