**10-го мая 2024 года**
До сих пор помню тот утро, когда зазвонил телефон. На экране — номер больницы. Сердце упало ещё до того, как я подняла трубку.
«Анна Сергеевна? — раздался голос. — Мне жаль… Ваш супруг, Дмитрий… мы не смогли его спасти.»
Ноги подкосились. Ещё вчера он целовал меня в лоб и обещал вернуться к ужину. Я прождала весь вечер, убеждая себя, что он задержался из-за пробок или срочной работы. Но не ожидала, что его заберёт смерть.
Однако то, что случилось после, стало другой болью. Горькой и тяжёлой.
Дело в том, что у Дмитрия был сын — Артём — от первого брака. Ему было 17, когда мы поженились. Я старалась быть вежливой, но близости между нами не возникло. Артём изредка заходил в гости, но в его сдержанной улыбке я всегда чувствовала осуждение. Я была младше Дмитрия, и это, видимо, коробило его сына.
Но Дмитрий любил его. И этого хватало, чтобы терпеть.
После похорон Артём пришёл ко мне с рюкзаком.
«Мать выгнала меня, — сказал он. — Можно пожить у тебя?»
Я замерла. Мне было 38, я только овдовела, сердце разрывалось от горя, а деньги таяли на глазах. Страховка ещё не пришла, постоянного дохода не было. В доме стояла мёртвая тишина — будто склеп без Дмитрия. Казалось, здесь нет места угрюмому 27-летнему парню, который раньше едва со мной здоровался.
«Прости, Артём, — ответила я, стараясь не дрогнуть. — Сейчас я не справлюсь с гостями.»
Он не стал спорить. Кивнул, глаза пустые. Развернулся и ушёл.
И больше я его не видела.
Следующие десять лет промелькнули как туман.
Продала дом, переехала в маленькую квартиру, устроилась в библиотеку. Жила тихо, скромно. Пыталась встречаться, но никто не заменил Дмитрия.
Иногда я думала об Артёме. Закончил ли учёбу? Нашёл работу? Но отгоняла эти мысли. Он был взрослым. Не моя забота.
А потом, спустя десять лет, всё перевернулось.
Началось с письма.
Чистый конверт без обратного адреса. Внутри — один листок.
«Вы, наверное, не помните меня. Меня зовут Ольга. Я работала соцработником и помогала Артёму Дмитриевичу после смерти отца. Он часто упоминал вас.»
«Хочу сообщить, что Артём скончался на прошлой неделе. Во сне. Сердце. Ему было всего 37.»
«Жизнь у него была тяжёлая, но он вас не винил. Говорил, что понимает вашу потерю. Просто решила, что вы должны знать.»
Я часами смотрела на письмо. Руки дрожали. В груди стучало.
Артёма не стало?
Он был таким молодым. Даже в своём угрюмом молчании — полным жизни.
А потом… вина.
Давящая, удушающая.
Не могла уснуть. Наутро обзвонила все номера, нашла Ольгу и умоляла рассказать больше.
Она оказалась доброй, говорила тихо. Согласилась встретиться в кафе.
«Первое время жил в приютах, — сказала она. — Потом устроился уборщиком. Тихий, спокойный. Никогда не жаловался. В бумажнике носил фото вашего мужа.»
«Дмитрия?»
Ольга кивнула. «Говорил, что только отец в него верил. Очень скучал.»
Я сглотнула ком в горле.
«А… обо мне? Он что-то говорил?»
Ольга замешкалась. «Жалел, что всё сложилось иначе. Но не держал зла. Говорил, горе меняет людей.»
В ту ночь я рыдала, как не делала этого годами.
Через неделю Ольга позвонила снова.
«Артём оставил после себя камеру хранения. Там мало вещей, но… вам стоит увидеть.»
Я ехала туда два часа.
Камера была крошечной — два ящика, пара книг и рюкзак. Тот самый, что он принёс тогда.
Внутри лежал дневник.
Я села на холодный пол и открыла его.
*18 августа*
*Не пустила. Я понимаю. Она только потеряла отца. Я для неё — ходячее напоминание.*
*3 сентября*
*Устроился ночным уборщиком в офис. Не престижно, но стабильно. Коплю на комнату.*
*25 декабря*
*Первый Новый год без отца. Оставил цветы у старого дома. Надеюсь, у неё всё хорошо.*
*22 марта*
*Сдал экзамены. Думал написать ей. Не хотел беспокоить.*
*9 июля*
*Повысили до старшего. Иногда представляю, как отец бы мной гордился. Это помогает.*
*4 октября*
*Она, наверное, уже справилась. Заслужила покой. Но жаль, что не попрощался.*
К последней странице мои слёзы размазали чернила.
Как я могла быть такой слепой?
Думала, защищаю себя… а вместо этого отвернулась от того, кого любил Дмитрий. От человека, который просто хотел быть рядом.
Я организовала скромные поминки.
В маленькой церкви. Позвала Ольгу, его коллег, людей из приюта. Прочла отрывки из дневника. Люди плакали.
Оказывается, он оставил след в душах многих.
Позже, стоя на кухне, я прижала дневник к груди.
«Прости, Артём… Я не знала. Надо было попытаться.»
Это не вернуло его. Но стало началом чего-то нового.
Исцеления.
Через пару недель я начала помогать в приюте для подростков. Слушала их. Старалась, чтобы никто не чувствовал себя ненужным.
Это было меньшее, что я могла сделать.
Иногда мне снится Дмитрий и Артём.
Они вместе, смеются. Артём больше не тот замкнутый парень — он светится. Счастливый.
И Дмитрий оборачивается ко мне с улыбкой.
Словно говорит: «Ты нашла правду. Любить никогда не поздно.»
**Вывод:** Жестокость равнодушия страшнее самой правды. Лучше ошибиться в доброте, чем потом годами гасить угли вины.
