После свадьбы я услышала леденящий разговор мужа с матерью
Прошло несколько недель после свадьбы, когда я случайно подслушала разговор своего мужа с матерью и от их слов кровь застыла в жилах.
Алевтина верила, что её брак с Геннадием начало настоящей сказки, полной счастья и света. Их случайная встреча в уютной кофейне на окраине Санкт-Петербурга, стремительные четыре месяца до предложения, а затем свадьба в нежных оттенках розового и золотого казались воплощением мечты. Её мать, Людмила Викторовна, не скрывала восторга от Геннадия, называя его «идеальным зятем». Но после праздничного ужина в кругу семьи иллюзия разбилась, как хрупкое стекло.
Поднявшись в спальню за шкатулкой с семейными реликвиями старыми письмами и фотографиями, Алевтина замерла на скрипящих ступенях старого дома. Из гостиной доносились приглушённые голоса. Геннадий говорил, и каждое его слово впивалось в сердце, как острый нож:
Людмила Викторовна, я бы никогда не женился на ней, если бы не ваши деньги.
Алевтина перехватила воздух, ноги подкосились. Мать ответила тихо, но твёрдо:
Тише, Геннадий! Она может услышать. Потерпи немного. Как только её дела на работе наладятся, ты сможешь уйти. Она слишком слаба, не справится одна.
Геннадий буркнул, раздражение сквозило в голосе:
Но не забудьте про последний платёж к Новому году. Без этого я не останусь.
Алевтина еле доплелась до комнаты, цепляясь за перила. Её мир рушился. Мать заплатила Геннадию, чтобы он женился на ней. Всё нежные слова, забота, клятвы у алтаря было ложью, купленной за грязные деньги. Боль охватила её, как ледяная волна, но Алевтина твёрдо решила: она узнает всю правду.
Пока муж спал, она обыскала его вещи и нашла доказательства банковские выписки с переводами от матери, с пометками «расходы», «первый взнос», «окончательный платёж». В его электронной почте письма о долгах, просроченных кредитах, отчаянные просьбы денег у друзей. Геннадий был по уши в долгах, а её мать спасала его ценой её счастья. Теперь каждый его взгляд, каждое прикосновение вызывали в ней дрожь отвращения. Разговоры с матерью стали пыткой хотелось кричать, выплеснуть этот яд, но она молчала, копя силы. Вопросы ворочались в голове: неужели мать действительно считает, что она недостойна любви? Было ли в этом браке хоть что-то настоящее?
Алевтина решила: предательство не останется в тайне. В новогоднюю ночь, когда семья собралась за большим столом в родительском доме, она сделала свой ход. Под ёлкой лежал подарок маленькая коробка, перевязанная красной лентой.
Это тебе, мама. Ты заслужила, сказала Алевтина, глядя ей прямо в глаза.
Людмила Викторовна открыла коробку с улыбкой, но тут же побледнела. Внутри лежали распечатки банковских переводов неопровержимые доказательства.
Что это значит? прошептала она дрожащим голосом.
Доказательство того, что ты купила мне мужа, спокойно ответила Алевтина, но внутри бушевала буря.
Повисла тишина, как перед грозой. Геннадий уронил ложку, та звякнула о тарелку.
Алевтина, я могу объяснить… начал он, но голос его звучал жалко, словно загнанного зверя.
Не нужно. Ты получил свои деньги. Этот брак окончен.
Мать разрыдалась, опускаясь на стул:
Я сделала это для тебя! Ты больна, слаба! Я не хотела, чтобы ты осталась одна!
Нет, ты сделала это, чтобы контролировать меня, голос Алевтины дрогнул от боли. Поздравляю, мама. Ты купила мне мужа и потеряла дочь.
Она вышла из дома, оставив их в гробовой тишине. Холодный ветер хлестал по лицу, но слёзы уже высохли. В начале года Алевтина подала на развод. Геннадий не сопротивлялся маски упали, ему нечем было оправдаться. Мать звонила, умоляя о прощении, но каждый звонок напоминал о предательстве, заставляя её содрогаться. Стресс подкосил её здоровье сердце колотилось, руки дрожали, но друзья и долгие сеансы у психолога помогли ей выбраться из этого ада.
Теперь она свободна. Впервые за долгое время Алевтина дышит полной грудью, не оглядываясь на ложь и оковы, что держали её. Эта свобода дороже всех богатств мира. Она смотрит в будущее, где нет Геннадия, нет маминых интриг, и понимает: она выжила. А ты? Смогла бы ты пережить такой удар и найти силы идти дальше?