**Прощание**
Глухая ночь медленно отступала, уступая место рассвету, и с каждым часом неизбежность расставания становилась всё явнее. Варвара всю ночь провела у гроба своего покойного супруга, перебирая в памяти прожитые вместе годы. Оба они уже давно перешагнули порог старости.
«Семьдесят шесть лет… Мог бы ещё пожить, если бы не подкосила болезнь. А я и вовсе на три года моложе», — думала про себя Варвара, глядя на замёрзшее лицо Ивана.
«Хорошим мужем был, Ваня, и отцом…» — теперь она говорила уже вслух. Рассвет разгонял тьму, и черты его лица проступали отчётливее, чем при тусклом свете свечи. «Верным был. А соблазнов на твоём пути хватало… Эх, как быстро жизнь пролетела».
Всю ночь воспоминания бередили её сердце, будто страницы книги: одна за другой раскрывались перед ней — печальные, радостные, горькие. Пятьдесят три года вместе — немало.
Когда Иван понял, что уже не поднимется, то повторял жене:
«Варенька, видно, Господь наказывает меня за грехи. Жил не так, думал не так…»
Но Варвара успокаивала его:
«Не терзай себя, Ваня. Жизнь ты прожил достойную. Не пил, не гулял, нас с дочкой любил. Какие у тебя грехи?»
Он слушал её и затихал.
На кухне хлопотала их дочь Анна, приехавшая из Москвы одна. Мужа у неё не было — давно развелась, а внучка, Варварина радость, недавно родила второго и не смогла приехать проститься с дедом. Ну что ж, бывало и хуже. Зато в детстве каждое лето проводила у бабушки с дедом.
Аня рано покинула родной дом — единственная их дочь, остальные двое детей умерли в младенчестве. Как же Варвара её оберегала! Но Бог дал — выжила, выросла.
Ещё в школе заявила:
«Родители, я в город уеду после выпускного. Не хочу в деревне оставаться. Понимаю, что вас в старости поддерживать должна, но в Москве жизнь интереснее».
Отец сразу согласился:
«Пусть едет. Чего ей здесь сидеть? В люди выбьется».
Мать же едва не расплакалась, но Иван строго посмотрел — сдержалась.
Аня уехала, окончила техникум, выучилась на товароведа. Вышла замуж, да так и не вернулась.
Варвара с Иваном жили душа в душу, работали в колхозе, старились вместе. Летом забирали внучку, но та выросла — своя жизнь появилась. Хоть и скучали старики.
«На сенокос брали её, — улыбнулась Варвара, вспоминая, как внучка визжала, когда дед кидал её в речку, учил плавать. — И научил же…»
«Мама, ты о чём?» — тихо подошла Анна.
«Да так, вспомнилось… Посиди со мной, пока народ не набежал. Односельчане придут — толком не попрощаемся. Ивана уважали, все придут».
Дочь прижалась к матери, обняла её.
«Хорошо, что ты на отца похожа, — вздохнула Варвара. — Со временем его черты забудутся, а ты перед глазами… Вылитый он».
«А как вы познакомились? Никогда не рассказывала».
«Странно вышло… Прилип ко мне, как репей. Встретил — и на всю жизнь».
«Где это было?»
«В колхозе я на ферме работала, в передовиках ходила. Вот и послали на областной съезд. Даже часы наручные вручили — ни у кого в деревне таких не было! На экскурсию водили, интересно… Там и встретила твоего отца. За соседним столом сидел, так на меня и пялился — неловко даже стало. Высокий, статный, только одёжа замызганная. Поняла — холостяк. Ну а у нас в деревне парней-то раз-два и обчёлся — все в город сбегали…»
Варвара задумалась, будто снова переживая тот день. Выходя из столовой, услышала за спиной:
«Возьми меня с собой. Меня Иваном зовут, а тебя?»
«Варвара, — строго ответила она. — Ты даже не знаешь, в какой глуши я живу. Городской — и вдруг в деревню?»
«А что мне в городе делать? Неженатый, без семьи. Поеду, Варенька».
Так и назвал её с тех пор.
И ведь поехал. Варваре он сразу приглянулся. Пришёл к её родителям и без лишних слов:
«Здравствуйте. Прошу руки вашей дочери. Извините, что так сразу, но ни кола, ни двора у меня нет. А Варенька мне сердце запалила. Обещаю, хорошим мужем буду».
Родители остолбенели.
«Анна, тебя на съезд передовиков отправили, а ты жениха привезла?» — усмехнулся отец.
«Так вышло… — потупилась она. — Но я согласна».
Свадьбу сыграли через неделю. В деревне гуляли всем селом — от мала до велика. А потом начались будни, простая крестьянская жизнь.
Счастливая была Варвара. Шли они как-то с мужем по деревне, а бабки шептались:
«Варька-то какого мужика себе подцепила! Высокий, ладный. Да такие обычно по бабам шляются».
«Поглядите, скоро по вдовушкам начнёт бегать», — ворчала старая Аграфена.
Доходили эти разговоры до Варвары, но она только смеялась. Иван ни на кого не смотрел, кроме неё. Вот только с детьми не везло — двое умерли, зато Аннушка выжила, здоровенькая.
«Варенька, как же я люблю тебя… — говорил Иван. — Не знаю, что бы без тебя делал. Как током меня тогда ударило — и к тебе потянуло. Нет на свете другой женщины для меня».
Она верила. Хотя поводы для ревности были.
Как-то на сенокосе приметила, что около Ивана крутится Фёкла — известная всему селу гулящая баба. Красивая, бойкая, мужа у неё весной в реке утопло.
Женщины её не любили — мужиков соблазняла, самогонкой поили. Не раз волосья ей драли, да всё без толку.
Ещё на свадьбе Варвары заприметила Ивана:
«Хорош мужик… Подожду — и к нему подберусь».
Видела Варвара, как та к Ивану пристаёт: то плечом толкнёт, то шёпотом что-то скажет.
«Вань, за овином вечером жду… Узнаешь, какая я горячая».
Но Иван молча работал, лишь поглядывал на жену и улыбался. Видел — не нравится ей ФёИ когда солнце окончательно поднялось над деревней, Варвара тихо прошептала: “Скоро, Ваня, скоро я к тебе приду…”
