— Ирочка, ну нет у меня денег! Последние вчера отдала Наташке! Ты же знаешь, у неё двое детей! — Анна Семёновна положила трубку, окончательно расстроенная.
Вспоминать, что наговорила дочь, ей не хотелось.
— Ну почему так? Троих детей с мужем подняли, всё для них старались. Всех в люди вывели! С высшим образованием, при должностях. А вот на старости лет — ни покоя, ни помощи.
— Эх, Ваня, чего ты так рано ушёл? С тобой хоть полегче было… — мысленно обратилась Анна Семёновна к покойному мужу.
Сердце сжало, рука сама потянулась за таблетками.
— Осталось всего пару капсул. Если плохо станет — идти в аптеку нечем.
Попыталась встать — но голова закружилась, пришлось опуститься в кресло.
— Ничего, сейчас таблетка подействует…
Но время шло, а лучше не становилось.
Набрала номер младшей дочери.
— Наташ… — только и успела сказать.
— Мам, я на совещании, потом перезвоню!
Позвонила сыну.
— Сынок, мне нехорошо. Таблетки кончились. Может, после работы…
Сын даже не дослушал.
— Мама, я не врач! Вызывай скорую, не жди!
Анна Семёновна вздохнула.
— Ну да, сын прав. Если через полчаса не пройдёт — позову врачей.
Осторожно откинулась в кресле, закрыла глаза. Чтобы отвлечься, стала считать до ста.
Где-то вдалеке зазвонил телефон.
— Алло… — с трудом прошептала.
— Аннушка, привет! Это Миша! Как ты? Мне вдруг тревожно стало, решил позвонить.
— Миш, мне плохо…
— Я сейчас! Дверь откроешь?
— Она у меня давно не закрывается…
Телефон выпал из рук. Поднимать не было сил.
— Ну и ладно…
Перед глазами поплыли картинки молодости. Вот она — первокурсница экономического института. А вот два бравых курсанта с воздушными шариками.
— Смешно, — тогда подумала Анна. — Такие здоровые, а с шариками!
Ах да, это же День Победы! Парад, гуляния! И она — между Мишей и Ваней.
Выбрала Ваню. Он был напористее, а Миша — тихий, скромный.
Потом их разбросало по службе: они с Ваней — в Подмосковье, а Мишу отправили в ГДР.
Встретились уже на пенсии, в родном городе. Миша так и прожил один — ни жены, ни детей.
— Почему не женился? — спрашивали его.
А он отмахивался:
— В карты мне везёт, а в любви — нет!
Анна Семёновна услышала голоса. С трудом открыла глаза.
— Миша…
Рядом стоял врач.
— Ничего, сейчас полегчает. Вы муж?
— Да, да!
Врач что-то объяснял Мише, а тот сидел, держа Анну за руку, пока ей не стало лучше.
— Спасибо… Уже легче…
— Хорошо! На, чайку попей!
Миша не ушёл. Готовил на кухне, ухаживал. И хотя Анне было лучше, боялся оставить одну.
— Знаешь, Аня, а я тебя всю жизнь любил. Поэтому и не женился.
— Эх, Миша… Мы с Ваней хорошо прожили. Он меня любил. А ты в молодости молчал.
— Ну так давай то, что осталось, проживём счастливо! Сколько бог даст — столько и будем радоваться!
Анна Семёновна положила голову ему на плечо.
— Давай! — засмеялась.
Через неделю наконец позвонила Наташка.
— Мам, ты звонила? Я закрутилась, забыла…
— Ничего, уже всё в порядке. Раз уж дозвонилась — сообщаю: я замуж выхожу!
В трубке повисло молчание. Потом дочь аж захлебнулась:
— Мам, ты в своём уме? Тебе давно пора на пенсию, а ты замуж собралась?! Кто этот счастливчик?!
Анна Семёновна сжалась, слёзы брызнули из глаз. Но спокойно ответила:
— Моё личное дело! — и положила трубку.
Повернулась к Мише.
— Всё, сегодня примчатся все трое. Готовься к обороне!
— Справимся! Где наша не пропадала! — рассмеялся он.
Вечером на пороге стояли все: Витя, Ира и Наташка.
— Ну, мам, представляй своего кавалера! — язвительно сказал Витя.
— Да чего представлять, вы же меня знаете, — вышел Миша. — Я Аннушку с юности люблю. Увидел её в том состоянии — и понял: не могу потерять.
— Вы совсем с катушек?! Какая любовь в ваши годы?! — завизжала Ира.
— Какие это «ваши годы»? — спокойно спросил Миша. — Нам только по семьдесят. И мать ваша до сих пор красавица!
— Ага, а квартиру её прихватить небось хочешь? — адвокатским тоном вступила Наташка.
— Дети, что за бред? У вас у всех своё жильё!
— В твоей квартире наша доля есть! — не унималась дочь.
— Успокойтесь, мне ничего не надо! — сказал Миша. — А хамить матери — немедленно прекратите!
— Да ты кто такой вообще?! — Витя набычился.
— Я муж вашей матери. Хотите вы этого или нет.
— А мы её дети!
— Завтра же отправим её в психушку! — подхватила Ира.
— Ну уж нет! Собирайся, Аннушка, уходим!
Они шагали по улице, крепко взявшись за руки, и даже не оглянулись. Им было всё равно, что о них думают. Они были счастливы и свободны. А единственный фонарь освещал им путь.
А дети стояли и не понимали: какая может быть любовь в семьдесят лет…
