Лиза глухо ударилась о подушки безопасности, выстрелившие в последнюю секунду. В глазах помутнело, но она не могла оторвать взгляда от человека, которого неделю назад хоронила. Неужели правда? Или это предсмертный бред, где они снова вместе? В голове пронеслись воспоминания — тот страшный день, когда ей сообщили, будто кто-то нарочно перемотал плёнку, чтобы заставить пережить эту боль снова.
— Нет! — сорвался с губ вопль, разнёсшийся по всей хрущёвке. — Врёте! Он не мог меня оставить! Он бы этого не сделал! Где вы его нашли?!
Она медленно осела на пол, почти теряя сознание. Как такое могло произойти? С Игорем? Он был сильным, здоровым, ещё вчера смеялся, обнимал её перед работой… А потом звонок: «Лизавета, это начальник Игоря. У него оторвался тромб… «Скорая» не успела».
— Ничего нельзя было поделать, — голос в трубке звучал чужим. — Когда врачи приехали, Игорь уже был мёртв. — Эти слова врезались в память, как заевшая пластинка.
Как жить дальше? Без него даже дышать было больно. Слёзы текли сами, но Лиза их не замечала. Телефон всё ещё прилип к уху, губы онемели. Хотелось, чтобы это оказалось дурным сном, чтобы она вот-вот проснётся в их постели, а он, как всегда, торопливо собирался на смену.
В морг её не пустили, и лишь у открытого гроба Лиза увидела его — словно спящего. До последнего надеялась: вот-вот он откроет глаза, улыбнётся: «Развел вас, как котят!» Может, это розыгрыш? Ну ведь бывает же… Пусть даже злой. Она простит. Лишь бы он вернулся. Но он не вернулся.
Она рванулась к гробу, царапая покрывало, выла, просила его очнуться. Падала в обморок — подносили нашатырь. Свекровь, сама еле держась на ногах, пыталась её успокоить. А свёкор, стиснув зубы, отводил Лизу, твердил: «Держись, девка. Так не годится». Но она вырывалась, снова бросалась к нему — мёртвому, холодному.
Похороны прошли в тумане. Она видела, как закрывают крышку, как опускают в яму. Глухо кричала, когда её оттаскивали: «Засыпьте и меня!» Без него — не жить. Не бросить горсть земли — значит не признать, что его нет. Но принять это… невозможно.
Дома, в пустой двушке, Лиза попыталась собраться. Съёжилась у стены, вспомнив их встречу.
— Девушка, вы что-то обронили! — раздался за спиной голос. Она обернулась. Перед ней стоял Игорь, улыбаясь, протягивал алую гвоздику.
— Это не моё, — пробормотала она.
— Теперь ваше, — он рассмеялся. — Вы так хмуритесь — решил подсластить.
Лиза покраснела, взяла цветок. И вот уже он провожал её до института, потом ждал после пар, вёл под руку по осеннему парку. Любовь с первого взгляда. Русый, крепкий, с ямочками на щеках — будто сошёл с плаката про счастливых советских рабочих. Рассказывал про свой цех, мечтал о семье, детях…
А теперь этого не будет.
Улыбка растаяла, Лиза снова зарыдала. Невыносимо возвращаться в реальность, где его нет.
Пять лет вместе, два в браке. Свадьба скромная — не до роскоши, когда молодые и счастливые. А теперь она одна.
Как добралась до кровати — не помнила. Утром разбудил телефон. Работа. Начальник дал отгул, но срочно понадобились документы — надо выходить.
— Лиза, это Семён. Минутку свободную есть? — голос коллеги резанул ухо.
— Говори, — ответила она без интонаций.
— С этими накладными путаница… Куда артикул вписывать — в третью графу или в пятую?
Лиза без эмоций объяснила. Бросила трубку, уставилась на пустую половину кровати. Слёз больше не было, но глаза горели, будто их натёрли снегом. Помнила это чувство — в детстве соседский Вовка швырнул в неё горсть песка во время драки в песочнице.
С трудом поднявшись, она побрела на кухню. Надо поесть — три дня почти без пищи. Но при виде еды скрутило тошнотой. Выпила стакан воды, вернулась.
Боялась открыть альбомы, включить его голос в записи. Он и так звучал в голове: то шепчет что-то, то зовёт. Обернёшься — пустота.
Через неделю Лиза вышла на работу. Среди бумаг и отчётов можно было забыться. Она стала автоматом — без чувств, без боли. Так было легче.
В пятницу собралась к родителям — те уговаривали приехать в деревню. Она отказывалась — не хотела видеть жалости в глазах матери. Но теперь, может, только они и помогут.
На трассе мысли снова накрыли. Слёзы застилали глаза. Она не заметила, как выехала на встречку. Перед глазами мелькнул «КАМАЗ» — мир пропал, осталась лишь тишина. Может, это он зовёт её к себе?
— Руль вправо! — крикнул мужской голос. Раздался визг тормозов.
Игорь рванул руль, уводя машину в сторону. Лиза не верила глазам — он здесь! Но какой-то прозрачный, будто из тумана.
Машину выбросило на отбойник. Подушки сработали, в виске текла кровь. Она смотрела на мужа — эти секунды хотелось растянуть в вечность.
— Я умерла? — прошептала она.
— Тебе ещё рано, — сказал он мягко. — Ты не одна. Обещай мне жить. Я не смогу быть рядом, но буду смотреть сверху. Отпусти меня. Однажды встретимся.
И он исчез.
Дверь распахнулась — потный водитель «КАМАЗа» таращился на неё:
— Живая?! Где мужик-то, а? Я же его видел!
Лиза вздрогнула. Значит, не показалось. Он спас её.
— Дура безмозглая! — орал шофёр. — Дома у меня трое, а ты…
Лиза молча кивнула. Тело тряслось от шока. Он накинул на неё телогрейку, пока ждали «скорую».
В больнице врачи покачали головами: «Истощение, обезвоживание». Шофёру дали валерьянки — ехать дальше не мог.
Наутро в палату ворвались родители.
— К нам! Никаких «но»! — мать чуть не билась в истерике. — Игорь не хотел бы, чтоб ты так…
Лиза вспомнила его слова. Он говорил о их ребёнке…
Когда маИ когда врач, поправляя очки, сообщил: “У вас будет ребёнок”, Лиза впервые за долгие дни улыбнулась сквозь слёзы, понимая, что теперь в её жизни снова есть свет — последний подарок Игоря.
