Пыльный чемодан
Светлана сердито выбежала на крыльцо, так хлопнув калиткой, что во дворе залаял Тузик. Опять поссорились с бабушкой. Вечное: «Прополи морковку», «Помоги с вареньем», «Хватит в телефоне сидеть». Как будто у нее, девушки в восемнадцать лет, нет других дел летом!
— Света! Вернись сейчас же! — крикнула ей вслед Анна Сергеевна. Но внучка уже шла по пыльной деревенской дороге, не оборачиваясь. Идти было некуда, но возвращаться совсем не хотелось.
Дошла до речки, села на берег и смотрела, как солнце медленно прячется за соснами. Обида клокотала внутри: на родителей, уехавших в Москву на работу и бросивших ее здесь; на бабушку, которая вместо того, чтобы отпустить в Питер, затащила в эту глухомань. Ведь Света уже поступила в университет, впереди новая жизнь — а она тут с банками возится.
Утром бабушка постучала в дверь:
— Света, помоги, ладно? Надо банки в погреб отнести. Сама я по этим ступенькам не спущусь.
С неохотой Света встала, умылась и пошла. Банки были тяжелые, а лестница скрипучая. Таскала по две за раз. На последнем спуске заметила в углу старый, потрепанный чемодан.
— Бабуль, а это чей?
— Не знаю… Наверное, деда твоего. Я с тех пор, как его не стало, в погреб не спускалась.
Любопытство взяло верх. Не слушая бабушкиных возражений, Света вытащила чемодан на свет. Кожа облезла, замок заржавел.
— Брось эту рухлядь, — проворчала Анна Сергеевна. — Мало ли что там.
Но Света уже копалась в старых рубашках, фотографиях и пожелтевших бумагах. На самом дне лежал аккуратный конверт. На нем было написано: «Ольге. Прости и пойми». Почерк узнаваемый — дедовский.
— Можно? — спросила внучка, глядя на бабушку.
Та кивнула. Света начала читать. В письме дед Иван просил прощения у какой-то Ольги. Писал, как сильно любил ее и как все разрушил своей ревностью. Дата — 1971 год. Бабушка побледнела.
— Это… через год после нашей свадьбы, — прошептала она.
— Может, не надо копаться в прошлом? — тихо сказала Света.
— Нет. Теперь я должна знать. Где это место, про которое он писал: «где я сломал ее мечты»?
Поздно вечером бабушка попросила внучку найти билеты в Тверь.
— Просто помоги. Я должна увидеть ту улицу.
На следующий день они сели в поезд. Дорога была долгой, и всю дорогу бабушка рассказывала. О юности, о том, как встретила Ивана, как вышла за него по любви. Но всегда в глубине души ее грызла мысль, что он не был до конца ее.
Приехав, они взяли такси и поехали по адресу из письма. Дом был старый, деревянный. Пока стояли у калитки, сзади раздался голос:
— Вам кого?
Обернулись. Перед ними стояла старушка лет восьмидесяти, бодрая, с умными глазами.
— Здравствуйте. Вы не знаете Ольгу Семенову? — спросила Анна Сергеевна.
— Моя сестра, — улыбнулась женщина. — Давно в Казани живет.
— А Ивана Громова знали? Я его вдова…
Старушка пригласила их внутрь. Представилась тетей Машей. Рассказала, что когда-то Иван служил здесь. Ольга работала в госпитале медсестрой. Они любили друг друга, собирались пожениться, но кто-то пустил слух, будто Ольга ему изменяет. Иван поверил — и ушел. Ольга не смогла простить, но любила его до конца. Через год вышла замуж. За неделю до свадьбы пришло письмо от Ивана. Но тетя Маша прочитала его и вернула обратно.
— Я хотела, чтобы она начала все заново. И знаешь, не жалею. Она счастлива. У нее хорошая семья. А ты, Аня, прожила достойную жизнь. Значит, все было правильно.
Они вышли молча. По щекам бабушки катились слезы.
— А если бы она простила?.. — прошептала она позже в гостинице.
— Бабуля, жизнь назад не повернешь, — тихо ответила Света. — Ты была его женой. Он любил тебя. И ты его.
Анна Сергеевна кивнула, обняла внучку и впервые за много лет улыбнулась по-настоящему. Иногда прошлое нужно не для того, чтобы жалеть, а чтобы понять: все, что случилось, было не случайно.
