Небо моросило мелким дождём, словно плачущее оконное стекло, пока люди спешили мимо, прячась под зонтами и опустив взгляды. Никто не обратил внимания на женщину в бежевом пальто, стоявшую на коленях посреди перекрёстка. Голос её дрожал. «Пожалуйста женись на мне», прошептала она, сжимая бархатную шкатулку. Мужчина, которому она делала предложение? Небритый, в потрёпанном плаще, зашитом изолентой, он неделями спал в переулке всего в квартале от Тверской.
Две недели назад
Анна Соколова, 36 лет, миллиардерша и гендиректор IT-компании, мать-одиночка, казалось, имела всё во всяком случае, так думали окружающие. Награды из списка Forbes, обложки журналов и пентхаус с видом на Парк Горького. Но за стеклянными стенами офиса ей становилось душно.
Её шестилетний сын Артём замолчал с тех пор, как отец известный хирург ушёл к молодой балерине и уехал в Санкт-Петербург. Артём больше не смеялся. Ни над мультфильмами, ни над щенками, даже над любимым медовым тортом.
Ничто его не радовало кроме незнакомого оборванца, который кормил голубей у школы.
Анна впервые заметила его, когда опоздала за сыном. Артём, обычно молчаливый, указал через дорогу и сказал: «Мама, этот дядя разговаривает с птицами, как будто они его родные».
Анна не обратила внимания пока сама не увидела. Бездомный, лет сорока, с тёплыми глазами под слоем уличной грязи, крошил хлеб на парапет и шептал что-то голубкам, словно они понимали каждое слово. Артём стоял рядом, смотрел и в его глазах появилось спокойствие, которого Анна не видела уже месяцами.
С тех пор она приходила на пять минут раньше, просто чтобы наблюдать.
Однажды вечером, после тяжёлого совещания, Анна шла мимо школы одна. Там был он даже под дождём мокрый, но всё так же улыбающийся голубям.
Она перешла улицу.
«Извините», тихо сказала она. Он поднял взгляд. Глаза его были живыми, несмотря на грязь. «Я Анна. Мой сын Артём он к вам привязался».
Он улыбнулся. «Я знаю. Он понимает птиц. Они чувствуют то, что люди не замечают».
Она рассмеялась, сама не ожидая этого. «Можно узнать, как вас зовут?»
«Вадим», ответил он просто.
Они разговаривали. Сначала двадцать минут, потом час. Анна забыла про совещание. Забыла про зонт, под которым дождь стекал за воротник. Вадим не просил денег. Он спрашивал про Артёма, про её работу, как часто она смеётся и слушал. По-настоящему слушал.
Он был добрым. Умным. Простым. И совсем не похожим на тех мужчин, что она знала раньше.
Дни складывались в неделю.
Анна приносила кофе. Потом борщ. Потом шарф.
Артём рисовал портреты Вадима и говорил: «Мама, он как ангел. Только грустный».
На восьмой день Анна спросила то, что не планировала:
«Что что нужно, чтобы начать жить заново? Чтобы получить второй шанс?»
Вадим отвел взгляд. «Кто-то должен поверить, что я что-то значу. Что я не просто тень, которую все проходят мимо».
Потом посмотрел ей в глаза.
«И чтобы этот кто-то выбрал меня не из жалости. А просто потому что захотел».
Настоящее предложение
И вот Анна Соколова, миллиардерша, та, что до завтрака покупала стартапы, стояла на коленях под дождём на Садовом кольце, с кольцом в руках, перед человеком, у которого не было ничего.
Вадим казался ошеломлённым. Не из-за камер, уже щёлкающих вокруг, и не из-за толпы, что начала собираться.
Из-за неё.
«Ты хочешь за меня замуж?» прошептал он. «Аня, у меня нет дома. Нет денег. Я сплю за мусорным контейнером. Почему я?»
Она сглотнула. «Потому что ты заставил моего сына снова улыбаться. Потому что ты вернул мне чувства. Потому что ты единственный, кто ничего не хотел от меня просто хотел узнать».
Вадим смотрел на шкатулку.
Потом отступил на шаг.
«Только сначала ответь на один вопрос».
Она замерла. «Спрашивай».
Он наклонился, чтобы их глаза были на одном уровне.
«Полюбила бы ты меня», спросил он, «если бы узнала, что я не просто бродяга а человек с прошлым, которое может разрушить всё, что у тебя есть?»
Её глаза расширились.
«Что ты имеешь в виду?»
Вадим выпрямился. Голос его стал тише.
«Я не всегда был на улице. Когда-то моё имя звучало в коридорах судов».
Максим Волков стоял перед ней, окутанный тяжёлым молчанием, сжимая в руках потрёпанную игрушечную машинку. Краска облезла, колёса шатались, но для него она была дороже любых богатств.
«Нет», наконец сказал он и опустился на колени перед близнецами. «Я не могу её взять. Она должна остаться у вас».
Один из мальчиков, с большими карими глазами, полными слёз, прошептал: «Но нам нужны деньги на лекарства для мамы. Пожалуйста, дядя»
Сердце Максима сжалось.
«Как вас зовут?» спросил он.
«Я Саша», сказал старший. «А это Артём».
«А как зовут вашу маму?» «Анна», ответил Саша. «Она очень больна. Лекарства стоят очень дорого».
Максим посмотрел на них. Им едва ли было шесть. И всё же они стояли здесь, на холоде, продавая свою единственную игрушку одни.
Голос его смягчился. «Отведите меня к ней».
Сначала они колебались, но что-то в его тоне заставило их кивнуть.
Он пошёл за мальчиками по узким переулкам, пока они не добрались до обветшалого дома. По скрипучей лестнице поднялись в крохотную комнату, где на продавленном диване лежала бледная женщина без сознания. В комнате было холодно.
Максим достал телефон и позвонил своему личному врачу.
«Вышлите скорую по этому адресу. Полная бригада. Я хочу, чтобы её положили в мою клинику».
Он опустился рядом с ней на колени. Дыхание её было поверхностным.
Близнецы смотрели на него широко раскрытыми глазами.
«Мама умрёт?» вырвалось у Артёма.
