Небо моросит, словно старый театральный занавес, а люди спешат мимо, пряча лица под зонтами. Никто не замечает женщину в бежевом пальце, стоящую на коленях посреди перекрестка. Её голос дрожит: «Пожалуйста… выйди за меня замуж», шепчет она, сжимая бархатную коробочку. Перед ней мужчина в залатанной куртке, с недельной щетиной, спящий обычно у мусорных баков в переулке за углом от Московской биржи.
Две недели назад…
Алиса Смирнова, 36 лет, миллиардерша, гендиректор IT-холдинга и мать-одиночка, казалось, имела всё: награды «Компания года», обложки Forbes и пентхаус с видом на Воробьёвы горы. Но за стеклянными стенами офиса ей было душно, как в золотой клетке.
Её шестилетний сын Миша перестал говорить после того, как отец известный кардиохирург ушёл к молодой балерине и уехал в Ниццу. Мальчик больше не смеялся. Ни над мультиками, ни над щенками, ни даже над медовиком.
Ничто его не радовало… кроме странного бродяги, кормившего голубей у школы.
Алиса впервые заметила его, опоздав на встречу. Миша, всегда молчаливый, вдруг указал через дорогу: «Мама, этот дядя разговаривает с голубями, как с людьми».
Алиса хотела отмахнуться пока не увидела сама. Бездомный, лет сорока, с тёплыми глазами под слоем грязи, крошил хлеб на парапет и шептал что-то каждой птице, будто старому другу. Рядом стоял Миша с тихой улыбкой, которой не было месяцами.
С тех пор Алиса приходила на пять минут раньше, чтобы наблюдать за ними.
Однажды после тяжёлого совета директоров она шла мимо школы. Он был там даже под дождём мокрый, но улыбающийся голубям.
Она перешла улицу.
«Извините», тихо сказала она. Он поднял взгляд. «Я… Алиса. Мой сын Миша… он вас запомнил».
Он улыбнулся: «Знаю. Он понимает птиц. Они знают то, чего не знают люди».
Алиса рассмеялась: «Как вас зовут?»
«Сергей», просто ответил он.
Они говорили час. Алиса забыла про встречу. Забыла про зонт, с которого капало за воротник. Сергей не просил денег. Спрашивал про Мишу, про её работу, часто ли она смеётся и слушал. По-настоящему.
Он был добрым. Умным. Простым. Непохожим на всех мужчин её круга.
Дни складывались в неделю.
Алиса приносила кофе. Потом борщ. Затем шарф.
Миша рисовал Сергея и говорил: «Он как ангел, мама. Только грустный».
На восьмой день Алиса спросила неожиданное:
«Что бы ты сделал… чтобы начать всё заново?»
Сергей отвернулся: «Чтобы кто-то поверил, что я ещё что-то значу. Не как призрак, которого все избегают».
Потом посмотрел прямо в глаза:
«И чтобы этот кто-то выбрал меня. Не из жалости. Просто… выбрал».
Настоящее Предложение
Так Алиса Смирнова, миллиардерша, скупавшая стартапы до завтрака, оказалась на коленях под дождём на Тверской, с кольцом в руке, перед мужчиной без гроша за душой.
Сергей оцепенел. Не из-за камер или толпы зевак.
Из-за неё.
«Ты хочешь за меня замуж?» прошептал он. «У меня нет паспорта. Нет денег. Я сплю у мусорки. Почему я?»
Алиса сглотнула: «Потому что ты вернул Мише улыбку. Потому что ты заставил меня снова чувствовать. Потому что ты единственный, кто ничего не просил просто хотел меня узнать».
Сергей смотрел на коробочку.
Потом отступил на шаг.
«Только… ответь на один вопрос».
Алиса замерла: «Спрашивай».
Он наклонился, чтобы их глаза были на одном уровне:
«Любила бы ты меня… если бы узнала, что я не просто бродяга? Что моё прошлое может разрушить всё, что ты построила?»
Алиса побледнела: «О чём ты?»
Сергей выпрямился. Голос его стал хриплым:
«Я не всегда был никем. Когда-то моё имя гремело в залах судов…»
Артём Волков стоял, сжимая в руке потрёпанную машинку. Краска облезла, колёса шатались, но она была дороже всех его яхт.
«Нет», наконец сказал он, опускаясь перед близнецами на колени. «Я не возьму это. Оно должно остаться у вас».
Один из мальчиков, с большими серыми глазами, прошептал: «Но маме нужны лекарства…»
Сердце Артёма сжалось: «Как вас зовут?»
«Я Ваня», сказал старший. «А это Миша».
«А маму?» «Анна», ответил Ваня. «Она очень болеет. Лекарства стоят миллион».
Артём оглядел их. Им лет шесть. А они стоят на ветру, продают последнюю игрушку.
«Отведите меня к ней», тихо сказал он.
Мальчики повели его через подворотни к обшарпанной хрущёвке. В комнате на прогнившем диване лежала женщина бледная, без сознания. Одеяло тонкое, батареи холодные.
Артём достал телефон: «Срочно машину сюда. Готовьте палату в моей клинике».
Он опустился рядом с ней. Дыхание слабое.
«Мама умрёт?» дрогнул Миша.
Артём обнял их: «Нет. Обещаю».
Через час Анну увезли в лучшую клинику Москвы. Артём держал мальчиков за руки всю дорогу.
В «Волков-Медика» её сразу прооперировали. Артём оплатил всё.
Близнецы сидели в приёмной, дремля под одним пледом. Артём караулил их, пока в голове крутилось: почему она кажется знакомой?
Спустя неделю
Анна открыла глаза в палате, залитой солнцем. Последнее, что помнила боль и шёпот сыновей.
Теперь боли не было.
В палату ворвались Ваня и Миша, а за ними Артём.
«Ты очнулась», прошептал он. «Слава Богу».
Аниа моргнула: «Ты…? Почему ты здесь?»
«Твои мальчики хоте
