Лерка уже лет двадцать привыкла любить Егора втихомолку. Проще было молчать, чем одним неловким словом разрушить дружбу, которая длилась с детства.
Лишь однажды в его глазах промелькнуло что-то незнакомое. Не привычная теплая улыбка, а что-то глубже, беспокойное, почти мучительное. Она сразу почувствовала — они всегда понимали друг друга без слов.
— Что-то не так? — спросила она, откладывая книгу.
Он будто хотел что-то сказать, но передумал.
— Пустяки, — ответил и резко отвернулся к окну.
Тишина повисла между ними — густая, неловкая.
— Ладно, я пойду, — наконец сказал он, поднимаясь.
Лерка не стала удерживать. Просто кивнула. О чем тут говорить? В тот момент ни он, ни она не были свободны.
***
Они знали друг друга целую вечность.
В четырнадцать клялись дружить до гроба. В восемнадцать смеялись над влюбленными одноклассниками. В двадцать пять Егор стоял у неё на свадьбе шафером. В тридцать Лерка вытаскивала его пьяного из бара после развода.
Первая встреча — ей семь, ему девять. Дворовая шпана гоняла в казаки-разбойники, а она, самая мелкая, отстала и шлёпнулась. Мальчишки тут же начали гоготать: «Рёва-корова!»
И тогда он, обычно тихий, отвесил главному задире такого леща, что тот плюхнулся в лужу.
— Больше не тронешь её, — сказал он, вытирая разбитую губу.
С тех пор они не расставались.
Двор, драки, первая сигарета за гаражами — всё это было их общим. Потом школа, где на переменах они бегали в буфет за слойками, потом разные университеты, но одна привычка — звонить друг другу среди ночи, чтобы поделиться чем-то важным.
Они были настоящими друзьями. Такими, что не исчезают ни после первых романов, ни после свадеб, ни после ссор.
У Леры был правильный муж — Сергей. С Егором они не сошлись характерами. Жену Егора звали Наталья. Красивая, умная, но с «боевой подругой Лерой» виделась один раз, на свадьбе, и сразу сказала: «Мы с ней из разных миров». Так что дружить семьями, как мечталось в детстве, не получилось.
Зато получилось остаться друг для друга тем самым человеком. Которому можно позвонить в три ночи и просто сказать: «Мне плохо» — и знать, что не бросят. А если надо — приедут, нальют чаю или чего покрепче.
Такая дружба дороже денег.
Когда от Леры ушел муж, забрав половину мебели и её веру в «долго и счастливо», Егор был рядом. Не давал ей напиваться в одиночку, терпел её истерики, слушал бесконечные: «Как я могла так проколоться?»
Сергей ушёл к молодой стажёрке. Звучит как дешёвый сериал, но Лера узнала последней.
— Ты что, не видела? — удивились подруги.
Нет. Не видела. Потому что в те дни, когда Сергей задерживался «на работе», она ужинала с Егором. Смеялась над его глупыми шутками, жаловалась на жизнь, чувствовала себя… собой.
О разрыве Егор узнал первым. Приехал сразу после её звонка, где она прохрипела: «Он ушёл».
— Я так устала притворяться, что всё в порядке, — рыдала Лера, глядя в окно.
— Знаю, — ответил Егор.
И она поняла: он действительно знал. Всегда знал.
С Натальей всё было иначе.
Она ушла резко, хлопнув дверью:
— Ты никогда не будешь любить меня так, как её!
Он не стал спорить.
Когда он рассказал об этом Лере, она фыркнула:
— Что за бред? Мы же просто друзья!
— Просто друзья, — повторил он, и в его взгляде было что-то, от чего у неё перехватило дыхание.
— Она просто не знала тебя, — сказала Лера, наливая ему третью стопку. — Настоящего.
— А ты? Ты меня знаешь?
Она вздрогнула. Вспомнила, как писала когда-то в дневнике: «Представь: говоришь ему о любви. А он отшатывается. В глазах — неловкость. Потом — редкие смс и встречи в компании, где вы оба избегаете смотреть друг на друга».
Она боялась потерять друга. Не хотела рисковать тем, что всегда было её опорой. Егор — единственный, кто знал её настоящую и принимал со всеми срывами, истериками и вредным характером. Ни разу не хлопнул дверью, даже когда она была невыносима. Лера ценила это. И ради него готова была на всё. Или почти на всё.
Но… дружба — это не любовь. А вдруг не получится? Вдруг он тоже окажется не тем? Что тогда? Как жить без него? Как вообще люди живут без такого человека?
«Мы совсем разные», — думала Лера, когда он спорил с официантом о прожарке мяса.
«Я ей не пара», — в свою очередь считал Егор, видя, как она закатывает глаза в его любимом боевике.
Они не замечали, как в спорах рождались шутки, которые никто больше не понимал. Как в разногласиях вспыхивала та самая искра, которой не хватало в их «правильных» отношениях с другими.
Любили молча, будто боялись нарушить старую детскую клятву.
***
Всё решилось в аэропорту. Лера улетала в Питер — новый проект, новая жизнь. Возможно, навсегда.
— Ты забыла, — сказал Егор, протягивая оставленный у него шарф.
— Оставь себе, — ответила она. — На память.
В его глазах мелькнуло то, что она видела много раз, но не решалась признать.
— Я не хочу память, — вдруг сказал он. — Хочу тебя.
Два слова. Двадцать лет ожидания. Одна жизнь, которая наконец обрела смысл.
— Если ты сейчас улетишь, — тихо добавил он, — я не переживу.
Не «мне будет плохо». Не «я расстроюсь». А именно — «не переживу».
Она улыбнулась. Не сразу. Сначала разрешила себе понять, что значит этот взгляд. А потом осознала, что счастлива.
— Знаешь, — сказала Лера, — ради таких слов можно пропустить любой рейс.
— Значит, остаёшься? — он обнял её. — Правда?
…По дороге домой она думала: «Когда-то у меня было всё: муж, квартира, стабильность. Но не было одного — того самого чувства, ради которого люди сжигают мосты, теряют голову, рискуют всем. Не было любви. А без неё любой достаток — пустота».
